Дневник штурмана - [58]

Первыми на обед ушли мы с мистером Уэнрайтом. Он был как всегда подтянут и сдержан, но мне показалось, что его движения немного замедлены, будто ему нехорошо. Он и ел мало. Вернувшись в рубку и отпустив на обед первого штурмана и бортинженера, он сразу же сел перед экранами и сидел совершенно неподвижно до их возвращения.

— Мистер Гюнтер, вы можете быть свободны, — как всегда, сказал он.

Немец вышел, сложив с себя обязанности сторожевого пса.

— Мистер Форстер, я уйду к себе часа на два, — сообщил командир, посидев ещё минут пятнадцать.

— Вы больны, сэр? — с тревогой спросил тот.

— Нет, просто устал. Что бы ни случилось, немедленно вызывайте меня.

— Есть, сэр.

Мне стало беспокойно. Когда человек заболевает, это всегда неприятно ему самому и тревожно для окружающих, однако в экспедиции, подобной нашей, внезапная болезнь командира чревата непредвиденными последствиями. Да и сам мистер Уэнрайт, сознавая ответственность, будет превозмогать болезнь, насколько возможно, а это мучительно.

Я работала над теорией, а мистер Форстер смотрел на экраны.

— Как вы себя чувствуете, мисс? — вдруг спросил меня первый штурман изменившимся голосом.

— Хорошо, сэр. А вы?

Он покачал головой и сейчас же прижал руку ко лбу.

— Боюсь, что нехорошо, мисс. Может, повар перестарался… Я… на секунду выйду. Сейчас… вернусь.

— Хорошо, сэр. Может, вас проводить в амбулаторию?

— Не стоит, мисс. Немедленно вызовите командира, если… — он не договорил и закрыл глаза. — Сейчас вернусь… Пойду, умоюсь.

По-моему, он не отдавал себе отчёта в том, что говорил.

Меня охватила тревога. Командир заболел, первого штурмана тоже прихватила внезапная болезнь. Лучше всего им было бы зайти в амбулаторию и предоставить себя в распоряжение электронного доктора, а не мучиться. По идее, о болезни мистера Форстера надо было сразу же сообщить командиру, но ведь командир и сам болен, а недомогание первого штурмана могло быть вызвано тем, что, как он сам выразился, "повар перестарался". Если он не вернётся через десять минут, я позвоню мистеру Уэнрайту.

Я передвинула Броську, свидетельствующую, что последним её поворачивал командир, повернулась к экранам и посмотрела, как люди в скафандрах бродят по разным участкам контролируемой территории, нагибаясь за образцами породы и растительности, что-то проверяя на переносных и стационарных приборах.

Сбоку раздался какой-то звук, не то шорох, не то шарканье, и я взглянула в ту сторону, предполагая, что вернулся первый штурман. Я так была в этом уверена, что даже начала говорить:

— Мистер Форстер, как…

Но ко мне приближался не мистер Форстер, а командир, причём вид у него был какой-то странный. Он словно крался, пригнувшись и стараясь двигаться как можно тише. Может, ему было совсем плохо?

— Мистер Уэнрайт?

Я ожидала, что он спросит, где первый штурман, но он молча подходил ко мне, что-то сжимая в одной руке, а другую слегка вытянув вперёд, словно приготовившись что-то или кого-то схватить. Мне стало так страшно, что я отскочила в сторону, а он сразу же бросился ко мне, уже не скрывая длинный, очень тонкий нож. В лице его было что-то странное, а потому страшное, но мне было не до этих мелочей. Мало того, что я закричала, так я ещё и нажала на все четыре кнопки, попавшиеся мне на глаза. В тот же миг я почувствовала, что меня сильно толкнули, и очутилась на полу. Я не потеряла сознания, но всё-таки должна была прийти в себя. Когда это произошло, в рубке уже никого не было, а в коридоре слышался шум шагов.

К моему ужасу, в рубке вновь появился командир.

— Что случилось? — спросил он, чуть более взволновано, чем обычно.

Он шагнул ко мне, но я уже стояла на ногах, притом на приличном расстоянии от него. К счастью, за его спиной вырос бортинженер.

— Что с вами, мисс? — снова спросил негодяй, словно ничего не произошло.

Перенесённое потрясение оказалось слишком сильным, чтобы я могла дать какой-нибудь ответ. Человек, убивший Серафиму Андреевну и намеревавшийся убить меня, оказался командиром. Неужели он заразился в первый же день нашего прилёта? Может, беседа с выходившими на поверхность учёными, оказала на него такое роковое действие? Но ведь это чудовищно!

У меня в голове поплыл такой туман, что я не могла даже закричать, когда командир усадил меня в кресло. А он подошёл к графину и налил мне воды. Я машинально взяла стакан, но сразу же поставила на стол, потому что у меня дрожали руки.

Мистер Уэнрайт озабоченно склонился надо мной, и я с отвращением посмотрела на его чёткоочерченное, худощавое, непривычно усталое лицо, несколько минут назад бывшее таким страшным и незнакомым. И этот тёплый насыщенный серый цвет глаз… Меня дрожь пробрала, когда я осознала, что у того мистера Уэнрайта, который пытался меня убить, глаза не имели такого оттенка. Если бы он напал на меня не в рубке, а где-нибудь ещё, я бы внимания на это не обратила, но здесь, среди приборов, я бессознательно отметила, что глаза того мистера Уэнрайта не гармонировали с окраской лицевых панелей. Цвет его глаз имел способность изменяться? Но это невозможно.

— Где мистер Форстер, мисс? — спросил бортинженер.