Дневник «русской мамы» - [8]
Соседи сказали мне, что приходил Майер и спрашивал меня. Он был чем-то очень разозлен, бранился и грозил упрятать меня за колючую проволоку.
Догадываюсь, в чем дело: он мне не давал разрешения на передачу теплых вещей. Нужно быть поосторожней и иметь это в виду следующий раз. Майер — человек не злой, но не любит, когда его обходят, и боится за свою карьеру. Если гестаповцы пронюхают о наших делах, то и Майеру несдобровать.
Но все-таки нам удалось передать в лагерь еще 42 пары носков, собранных фру Биркеланд.
Фредрик сообщил, что «Йеммефронт» переправил Леонида в Берген, а затем на юг, в район Драммена, где действуют наши партизанские отряды. Леонида переодели в крестьянское платье, и под видом норвежца он добрался до Драммена в поезде, набитом немецкими солдатами.
Когда-то мы увидимся с ним?
Сегодня сочельник. Уже больше года прошло, как русские пленные появились в наших краях.
Только что получила открытку от Леонида, он сейчас на нелегальном положении в Драммене. Открытка написана по-норвежски: «Наилучшие пожелания с рождеством и Новым годом от Хокона Хансена. Добрался благополучно, все в порядке. Привет всем». Я сразу же узнала почерк Леонида. Хокон Хансен… Вновь пришлось ему сменить имя и фамилию. Леонид Днепровский тоже не настоящее — имя — он сам говорил об этом.
Все предрождественские дни были заняты тем, чтобы приготовить пленным к празднику что-нибудь вкусное. Соседи и знакомые принесли из своих скудных запасов муку, маргарин, сахар. Вместе с фру Эвредал мы целую ночь пекли в нашей сельской пекарне рождественские булочки, а затем раскладывали их по пакетам. Пришлось отложить немного на долю часовых. Сделали всего 135 пакетов. С этими пакетами я явилась к коменданту. Майер, бывший уже навеселе, лично осмотрел все пакеты и приказал раздать их пленным. Затем он притащил бутылку шнапса и предложил выпить за рождество. «Нет, спасибо, — сказала я, — у нас в семье это не принято». Майер взбеленился и хлопнул дверью. Ну и пусть его — самое главное, что пленные получили подарки.
Пленные передали мне через часового-австрийца свои подарки: меховую шапку, сшитую лагерным портным, и прекрасные рисунки, нарисованные Виктором — кузнецом. Это я сохраню как дорогую память.
Приближается новый, 1944 год. Надеюсь, что он принесет мир и свободу, которую все так ждут…
Еще в сентябре прошлого года немцы устроили новый лагерь для русских в Тесдале, в 10 километрах от Оса. Этот лагерь значительно меньше, чем в Хаугснессе. Здесь помещается всего 15 пленных, которые строят укрепления. Мы регулярно помогаем и им. Сегодня передали туда 15 пар теплых носков и перчаток, собранных нашими женщинами.
Отовсюду мне передают подарки для русских. Многих я даже не знаю. Сегодня мне, например, принесли 7 килограммов овсянки, 5 килограммов сахара, 5 килограммов муки, несколько свертков хлеба. Тот, кто послал это, пожелал остаться неизвестным. Часто получаю письма с деньгами, хлебными талонами. Очень много мне помогает фру Б. Мосефьорен. На днях передала мне 100 крон, 10 килограммов муки, 10 килограммов овсянки. Вчера прибежали две девчушки с деньгами, которые они собрали в школе. Много, очень много хороших и честных людей у нас. Веду точный список всех подарков и тех, кто их передает. После войны расскажу об этих добрых и смелых людях.
Доктор Вилли попросил меня достать что-нибудь почитать для пленных. В нашей местной библиотеке нет ничего на русском языке, да и было бы неразумно навлекать на себя подозрения. Пришлось ехать в Берген. В библиотеке молоденькая библиотекарша удивленно посмотрела на меня, когда я спросила, какие книги у них есть на русском языке. Впрочем, сообразительная девушка не стала задавать ненужных вопросов и предложила мне два томика Толстого и Пушкина, которые я и взяла на свое имя.
Пока трудновато доставлять продовольствие пленным, работающим на строительстве в Моберге. Лишь несколько раз удавалось «потерять» несколько пакетов в канаве или передать через часового-поляка. Часовой рассказал мне, что немцы строго-настрого запретили полякам рассказывать о своей национальности местным жителям. Они боятся, что население будет симпатизировать этим людям, которых насильно заставили служить своему врагу.
Доктор Вилли догадывается, что Леонид жив и скрывается у наших. Сегодня, когда я принесла суп пленным, доктор шепотом спросил: «Где Леонид? Он жив?» Я ничего не ответила, а только приложила палец к губам. Вилли понял это и шепнул: «Спасибо, мама, спасибо!»
Ничего не писала в дневнике за прошлый месяц. Собственно, все было по-старому. Пищу удавалось передавать пленным 4–5 раз в неделю.
Вновь наступает весна. Тяжелая зима позади. Настроение у пленных с каждым днем улучшается, а у немцев соответственно падает. Виной этому — новости с фронта.
Доктор Пауль, на лице которого я никогда не видела улыбки, сейчас повеселел и даже насвистывает, собирая на полянке около лагеря различные коренья для пленных. «Витамины!» — говорит он, встречая меня, и подмигивает.
Не так легко сообщать в лагерь о положении на фронте, но все-таки это удается. Иногда вместе с едой в руки пленных попадает записка, иногда дети поджидают колонну пленных и хором скандируют название только что освобожденного города. Пленным часто достаточно намека. Например, пленные пришли ко мне сегодня за сельдереем. Вместе с ними двое часовых. Приветствуя их, я говорю: «Отличная погодка». Пленные смотрят на мрачные тучи, чуть не задевающие крыши нашего домика, и понимающе кивают в ответ.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.