Дневник Рейвенкловки - [30]

Я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

Не получалось.

В итоге я села на соседнюю кровать, уставившись на неё, пытаясь понять, что происходит.

— Понятно. Мой отец предупреждал меня, что могут возникнуть трудности, но я не думала, что они будут такого масштаба.

— Отец?!

— Да. Фамильяр, — равнодушно заметила кошка, вильнув своим изящным хвостом. Я с непониманием уставилась на неё, а она, ещё раз вздохнув, сказала: — ты, видимо, плохо слушала преподавателя по истории магии.

С этими словами она перепрыгнула на соседнюю кровать, ко мне, а я, отшатнувшись, чуть не упала снова.

— Боги! Не заставляй меня звать Демми, чтобы он стёр тебе память! — возмутилась, наконец, кошка, неистово завиляв хвостом. — Ну, вот почему говорящих эльфов, служащим людям, никто не боится, а если кошка заговорила, всё, клиника!

— Ты, что, послана мне служить? — я попыталась осознать происходящее, но оно сложно укладывалось у меня в голове.

— Ещё чего! Размечталась! Я никому не служу! Кошки никому не служат! — она вновь вздохнула, села, поджав хвост. — Хорошо, давай я тебе расскажу, а затем решим, что с тобой делать дальше.

Я кивнула. Спорить с вдруг заговорившей кошкой хотелось меньше всего.

— Давным-давно, когда не существовало статута секретности в магическом мире, и волшебники колдовали, не боясь, что их увидят магглы, одна из ведьм, я не знаю её имени, заколдовала своего ворона, наделив его разумом, небольшой магией и вложив частичку своей души. Конечно же, многим ведьмам понравилась идея иметь такого прекрасного друга и помощника в виде животного, и они тут же последовали её примеру. Появилось множество фамильяров, но в 1689 году был принят закон о неразглашении магии, и примерно в это же время был утеряно заклинание превращение в фамильяра. Мы были на грани вымирания, и самое ужасное было то, что мы оказались абсолютно не скрещиваемым родом. Впрочем, мои предки нашли выход, скрещиваясь с обычными животными. Дети от такого союза не всегда получались фамильярами, да и утратили часть магии, которой могли пользоваться первые фамильяры. Тогда великой Бастет был принят свой статут секретности, где нам разрешалось раскрывать свой секрет только тому человеку, которому мы безоговорочно доверяли, которого любили и которого хотели бы защищать.

Я слушала с придыханием сердца. Неужели теперь я хозяйка фамильяра-полукровки? Мэри рассказывала дальше, и я узнала очень много о той стороне магии, которую вряд ли кто мог открыть кроме меня. Во-первых, фамильяры жили гораздо дольше, чем простые домашние животные. Во-вторых, они размножались только тогда, когда приходила пора умирать или же в семье появлялся ребёнок, и хозяину срочно нужен был ещё фамильяр. В-третьих, отец Мэри был бродячим фамильяром, скрывавшийся от их сообщества, и совершенно не доверяющий людям. Кроме того, у фамильяров-отцов в помёте рождался только один фамильяр, все остальные были простыми животными.

Отец Мэри был против, чтобы она вступила в сообщество, но та воспротивилась, пошла наперекор своему отцу. Сообщество приняло её, но волевая кошка отказалась называть координаты своего отца. К тому же, её отец сбежал, и она больше его не видела. Мэри не скучила по нему. В их жизни это не было принято.

— Боги! Прекрати называть меня «Мэри»! Это дурацкое имя, которое мне совершенно не нравится, — прошипела она.

Я перестала бояться и удивляться тому, что кошка, точнее мой фамильяр разговаривает. В итоге прямо на месте мы придумали ей новое имя, которое понравилось — «Рыжая Чернышка». Необычно, но со вкусом. Впрочем, часто я называла её «Чернышка», иногда «Рыжая стерва», ну, а когда мне хотелось её особенно позлить, в ход шло имя «Кровавая Мэри».

Так мы и прожили эти несколько лет душа в душу. Кстати, она рассказала мне, что миссис Норрис тоже фамильяр, поэтому Филч с такой простотой понимает её, оказываясь в нужном месте, ну в очень неподходящее время.

Эти несколько лет мы хранили этот секрет от всех, пока у меня не появился Эдвард, и она не раскрыла секрет и ему. Он крайне удивился, но с кровати не упал. А когда мы «расстались», Чернышка ругала меня — какую ошибку мы совершили.

Впрочем, мы легко убедили парня, что моя кошка не умеет разговаривать, хотя долгое время он ловил мою кошку и тряс её, пытаясь заставить говорить. Похлопаём её актёрскому мастерству — она жалобно мяукала, «по-кошачьи».

Мне пришлось говорить с деканом, а затем Натали Николсон провела с ним беседу, объяснив сходившему с ума рейвенкловцу, что кошки не умеют разговаривать.

Так или иначе, блуждая по маггловскому Лондону, к вечеру мы смогли найти дорогу домой.

— Дэмми очень жалеет. Дэмми не хотел… — нас встретил эльф, и он был явно огорчен, что я ослушалась приказа отца.

— О Бастет! Ты не мог бы замолчать?! — проворчала Чернышка. — Я так устала и хочу развалиться на нормальной! И ни один домовик не посмеет мне помешать. Иначе я пожалуюсь в сообщество на тебя за жестокое обращение с фамильяром.

Статут секретности не распространялся на домовиков, ведь, по сути, они не были людьми, и без проблем умели хранить тайны.

Дэмми кивнул, сжавшись — он не любил, когда его ругали.