Дневник плохой мамаши - [54]

— Дэниел говорил, что ты хочешь пойти в университет изучать английскую литературу, — любезно заметила миссис Гейл. «Любезно» — потому что ей такой хотелось показаться, но видно было, что она еле сдерживается. И я ее понимаю. Драгоценный сыночек приводит в дом какую-то беременную девицу, которая явно не знает даже, какой вилкой что надо есть. Испортила свою жизнь, и теперь неизвестно, какие планы строит относительно сыночка.

— Я бы хотела пойти в Оксфорд, — сказала я с набитым ртом.

— Мы хотели, чтобы Таша туда пошла, но она почему-то решила пойти в Бирмингемский университет. — Снисходительная гримаса. — Вот Дэниел хочет в Линкольн. Там и Дэвид учился. — Миссис Гейл кивнула в сторону мужа.

— Здорово. Там, должно быть, отличный университет. И холмы кругом?

Доктор Гейл вежливо кашлянул.

— Мы, кажется, друг друга не поняли. Я учился в Линкольн-колледже, в Оксфорде.

Мы все долго смеялись. Я перестала воевать с рыбой, отложила вилку. В последнее время мне становится плохо, если я слишком много ем за один раз.

— А Джиллиан училась в колледже Святой Хильды. Мы с ней и познакомились на Весеннем балу.

— Как романтично! — от души восхитилась я. Есть же люди, которые все делают правильно, по порядку.

— Она пришла с парнем, которого я терпеть не мог. Кончилось тем, что я ударил его в челюсть. — Он улыбнулся жене и поднял бокал. — Отличный был день!

— А ты был с Элизой Осборн. Во всем Оксфорде не нашлось бы второй девочки с таким отвратительным смехом, — ядовито добавила миссис Гейл. — Шарлотта, ты доела? Можно уносить тарелку?

Я помогла убрать со стола. На десерт были фрукты. Вот, кстати, фруктов у нас в доме тоже не бывает. Потому что если мама их и покупает, то они так и сгнивают в вазе. Бедная мама! Она была бы счастлива, будь у нее возможность подавать итальянские булочки, вино, пять сортов сыра, виноград. Когда-то она пыталась приучить нас к разным особенным блюдам, но теперь уже сдалась. Бабушка больше всего на свете обожает свиную грудинку. Два жутких куска мяса, покрытых толстым слоем сала. Все это бабуся ест руками. Будь ее воля, она бы только этим и питалась — на завтрак, на обед и на ужин. Кроме свинины, у нас бывают еще потроха, мясной пудинг, готовые пироги и консервированные креветки. Ах да, еще лосось в банках. Если у мамы и хватит дурости приготовить рис или спагетти, к ним все равно никто не притронется. Удивительно, как бабушка войну пережила?

Я сама не люблю есть за столом. Предпочитаю кусочничать. Продырявить ногтем крышку йогурта и выпить его, не отходя от холодильника. Зато никакого беспорядка. Мама могла бы только радоваться такому подходу, но нет. Если я хочу съесть печенье, то должна открыть шкаф с посудой, достать из-под целой башни чашек и мисочек тарелку (чаще всего к тому времени, как я извлеку тарелку, печенье я уже съедаю), потом приходится ее мыть и опять пристраивать в шкаф. И все это ради двадцати секунд жевательного процесса! Можно подумать, если три крошки упадут на пол, мы все помрем. Если бы у нее были другие интересы в жизни, она бы даже внимания на такую ерунду не обращала.

— Кофе? — спросила миссис Гейл.

— Только не Шарлотте. Она теперь кофе не пьет.

— Верно. — Я не стала говорить ей того, что сказала Дэниелу: я больше не пью кофе, потому что мне кажется, что он пахнет мочой. — Мне бы лучше еще виноградного сока, если можно.

Когда вставали из-за стола, Дэниел отодвинул для меня стул.

— А я еще выпью вина. И вообще идем в сад.

Все еще было светло, но уже немного похолодало. Я вдохнула живительный вечерний воздух. Ребенок-бананенок перевернулся внутри меня. Странно было чувствовать руками, как он шевелится. Из-за вечернего солнца казалось, что трава светится. Я следила за облачком мошкары, носившейся над живой изгородью. Насколько легче так жить — когда у тебя достаточно места, достаточно денег, достаточно знаний об этом мире. Я подумала о маме. Домой возвращаться не хотелось.

— Чудесный у вас сад. Какой приятный запах… Вспоминается строчка Китса: «Не вижу, что за дивные цветы у ног моих…» Хотя вряд ли он имел в виду, что цветы ему загораживает огромный живот.

Ребенок меня толкнул, рядом запел дрозд, на секунду мне показалось, что все это происходит в каком-то фильме, в который я неожиданно попала.

— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

Дэниел помог мне усесться на ступеньки и сам опустился рядом.

— Наверное.

— Совершенно точно. — Я подумала, не перечислить ли ему все то, с чем ему повезло: полноценная семья, куча денег, социальный статус, но решила, что это, скорее всего, дурной тон, и в конце концов сказала только: — У вас потрясающе уютно.

— Думаешь?

Я глянула на него, но он смотрел куда-то вдаль.

— Да. Просто невероятно. По крайней мере, по сравнению с тем, как у нас дома. Прямо как в Бейруте. — Дрозд оборвал свою песню и улетел, мелькнув черной тенью на фоне вечернего неба. — Разве тебе здесь не нравится?

— Не очень, — ответил он и подпер голову рукой. — Мне было очень хорошо в Гилфорде.

— Почему вы переехали?

Он вздохнул.

— Университетский приятель предложил отцу войти в дело. Тот не смог отказаться. Отец решил, что это судьба. Приехал, посмотрел, все ему понравилось. Мы собрались и приехали. Получи отец такое предложение годом раньше или годом позже, они бы побоялись нарушить мой учебный процесс, но я как раз сдал экзамены на аттестат о среднем образовании. Так что все сошлось. — Голос его звучал печально. — Я уже выбрал себе дополнительные предметы, которые буду изучать в двенадцатом классе, представлял, как здорово проведу этот год со своими друзьями. У меня там было двое хороших друзей — Майлс и Тоби. Нам так весело было вместе. А здесь… Те двое, с которыми я обычно провожу перемены, такие зануды, что, по-моему, уже сами себе надоели.