Дневник - [25]

В присутствие, где занят был всю вторую половину дня; лишний раз убедился, как плохо запускать работу; я за все принимаюсь в последний момент и постоянно ищу предлога выйти на улицу, что бы я обязательно сделал, если бы не возникали все новые и новые дела, одно за другим. Однако стоит мне вникнуть в суть того или иного вопроса, разобраться с бумагами и ответить на письма, коими завален обыкновенно мой стол, как я начинаю испытывать глубочайшую удовлетворенность от содеянного и чувствую, что мог бы в случае необходимости продолжать трудиться всю ночь. <...> 16 августа 1666 года

Сегодня утром, только я собрался в присутствие, явились ко мне мистер Янг и мистер Уистлер, изготовители флагов, и принялись со всею искренностью уговаривать принять от них коробку, в которой, судя по весу, было никак не меньше 100 гиней золотом. Несмотря на все их уговоры, я отказался — по правде сказать, оттого, что не считал их достаточно благонадежными людьми, от коих можно принимать дары без особой на то надобности. Я боялся оказаться жертвой их наговоров и оставлял за собой возможность в случае необходимости сказать, что их предложение отклоняю. 5 февраля 1667 года

После, обеда в экипаже — к лорд-канцлеру, где заседали герцог Йоркский, герцог Албемарл и еще несколько лордов из Танжерской комиссии. Представил свои расчеты и сделал это настолько хорошо, что лорд-канцлер, хоть он и пребывал в тот день в хандре, заметил, что ни один человек в Англии не высказался бы по этому вопросу более ясно и убедительно, чем я. 14 февраля 1667 года

Встал чуть свет и, не совершая туалета и не переменив белья, спустился к себе в комнату, думая лишь о том, как бы поскорее заняться делами. Когда же я сел за стол, то обнаружил, что, не побрившись, не могу взяться за работу, а потому принужден был подняться наверх и одеться, после чего вновь спустился к себе и до обеда подготовил доклад по Танжеру для лордов — членов комиссии. Остался собой доволен. 2 июня 1667 года

С самого утра — в присутствии, куда явились и мои клерки; собрал все свои записи для сегодняшнего выступления; к девяти утра был готов и отправился в «Старый лебедь», а оттуда, с Т. Хейтером и У. Хыоером, — в Вестминстер, где собрались уже все мои коллеги. Ни о чем, кроме как о своей речи52 и о ее последствиях, думать не мог, а потому для смелости пошел в «Собаку», где выпил полпинты подогретого белого вина, а затем, у миссис Хаулеттс, — стаканчик бренди, отчего несколько успокоился. Вызвали нас между одиннадцатью и двенадцатью, все места заполнены; ждут, причем с большим предубеждением, что-то мы скажем в свое оправдание. После того, как спикер уведомил нас о недовольстве парламента, я начал свою речь со всей осторожностью и выдержкой, на какие только был способен; говорил гладко, уверенно, не сбиваясь и не противореча логике, как будто сидел дома за своим столом. Речь моя продолжалась до трех часов пополудни и спикером не прерывалась ни разу; когда же я кончил, мои коллеги, а также все, кто меня слушал, поздравили меня, заявив, что лучшего выступления в жизни своей не слышали. Мои товарищи не скрывали своей радости. <...> Мы все надеялись, что сегодняшнее голосование закончится в нашу пользу, что и произошло. Впрочем, речь моя была столь длинной, что многие, не дослушав, отправились обедать и вернулись навеселе. В любом случае ясно, что мы одержали победу, я же держался выше всяких похвал, а посему, дабы отметить наш успех, мы все отправились на обед к лорду Браункеру. 5 марта 1668 года

Обедал дома с У. Хьюером; долго и плодотворно беседовали о нашей работе, о том, как вредит делу большое число людей, в нем занятых, а также то, что нет никого, кто бы единолично отвечал за сделанное; и что было бы лучше всего возложить всю ответственность на одного человека (такого, как я, например). <...> 5 апреля 1668 года

ДОСУГ

1. Книгочей

Был в книжной лавке (в Гааге. — А. Л.), где приобрел, исключительно из любви к кожаному переплету, «Французские псалмы» в четырех частях, «Органон»53 Бэкона и «Риторику» Фарнаби54. 15 мая 1660 года

Встал в четыре часа утра и сел читать «Вторую речь против Катилины» Цицерона. Понравилось необычайно; никогда раньше не подозревал, что найду в нем столько для себя занятного. Теперь-то понимаю, что дело было в моем невежестве и более интересного писателя мне прежде читать не приходилось. 13 июня 1662 года

Сегодня явился мистер Баттерсби, и разговор зашел о книге шутовских стишков под названием «Гудибрас»55. «Надо будет обязательно ее поискать», — сказал я себе, — и обнаружил ее в Темпле по цене 2 шиллинга 6 пенсов. Оказалось, однако, что поэма эта столь глупа, идущий в поход пресвитерианский судья предстает в ней в столь издевательском виде, что мне стало стыдно, что я за нее взялся, и, встретившись за обедом с мистером Таунсэндом, я уступил ее ему за 18 пенсов. 26 декабря 1662 года

По воде в Уайтхолл — туда и обратно; всю дорогу не выпускал из рук небольшую книжку, написанную, как говорят, какой-то знатной персоной о неоцененных достоинствах нетитулованного мелкопоместного дворянства. Совершеннейшая чушь ни смысла, ни стиля, написано настолько дурно, что во всей книге не смог отыскать ни единого правильного предложения.