Дневник пакостей, или Как влюбить в себя некроманта - [17]

Понятия не имею, сколько времени прошло. Увлеченная работой, я не обращала внимания на боль в спине, которая затекла от долгой неудобной согнутой позы. Глаза слезились от напряжения, в горле пересохло.

— Последняя печать.

Я изумленно заморгала, не сразу поняв, что услышала.

Теплая ладонь Норвуда легла на мою руку, простертую над картой. Он сжал мои пальцы, и я послушно расслабилась. С приглушенным стоном повела головой из стороны в сторону, с ощутимым хрустом прогнулась в пояснице.

— Восхитительно, — пробормотал Норвуд, продолжая удерживать меня за руку. — Эсми, ты только полюбуйся на это чудо.

Я посмотрела на почти освобожденный от гнета множества маскирующих заклинаний пергамент. Воистину мы проделали титаническую работу. Теперь я отчетливо видела ровные линии, складывающиеся в понятный чертеж какого-то здания. Еще один слой — и мы увидим, где спрятано сокровище. А еще через пелену последней печати проглядывали завитки каких-то букв, которые пока никак не складывались в единое целое. Зуб даю, это название места, где спрятан легендарный артефакт!

— Признайся, ты ведь скучала этот год по начертательной магии? — поинтересовался Норвуд с лукавой улыбкой.

— Скучала, — согласилась я и только в этот момент осознала, что он отказался от своей извечной подчеркнутой вежливости при обращении ко мне.

Оно и неудивительно. После часов, проведенных плечом к плечу друг с другом, у меня и самой язык не поворачивался назвать Норвуда на «вы». Или тем паче господином Эксберри. Недаром говорят, что общая работа сближает.

— Тогда почему так легко отказалась от нее? — без малейшей нотки злорадства спросил Норвуд.

Он стоял так близко, что меня окутывала вуаль его пряного древесного парфюма. Того самого запаха, от которого у меня привычно закружилась голова. Но сейчас — вот чудо! — меня не раздражало это. Более того, я даже не хотела отдернуть руку, хотя большой палец некроманта словно невзначай поглаживал меня по запястью.

— Потому что родители умерли, — с неожиданной честностью проговорила я, и не подумав огрызнуться. — Я всю свою жизнь пыталась сделать так, чтобы они заметили меня. Вспомнили о моем существовании…

Запнулась, ощутив, как к глазам опасно подступили слезы. Еще чего не хватало! Эсми, соберись, тряпка! Ты не заплакала на экзамене, не вздумай этого сделать сейчас.

В следующий миг Норвуд легонько притронулся к моему подбородку, не позволяя мне опустить голову. Его глаза потемнели, губы шевельнулись, как будто он хотел что-то сказать.

— Печать, — сухо сказала я и сделала шаг назад, благо, что Норвуд и не думал меня удерживать. — Давай завершим это дело.

— Эсми, я… — начал было он.

— И не надо меня жалеть, господин Эксберри, — предупредила я, вернувшись к подчеркнутой официальности в общении.

— Даже не думал, — обронил он и торопливо обернулся к карте. С нарочитой бравадой воскликнул: — Ну что же, госпожа Эрвиш, предоставляю вам почетное право снять последнее заклинание.

Как это — мне?

До сего момента именно Норвуд размыкал контуры. Я была у него просто на подхвате. Кстати, если честно, я бы не сказала, что это задание было каким-то чрезмерно сложным или невыполнимым для одного. Да, без моей помощи Норвуд бы провозился намного дольше. Но уверена, что он справился бы.

Неужели это все-таки очередной экзамен? Так сказать, проверка, не растратила ли я своих умений и знаний за прожитый без практики год?

— Не боитесь, что что-нибудь пойдет не так? — спросила я со скепсисом, не особенно обрадованная его решением.

Последняя печать на то и последняя, что очень часто бывает с подвохом. Если я допущу ошибку, то, скорее всего, карта просто сгорит. И Норвуд не успеет отреагировать.

— Не боюсь, — с мягкой улыбкой ответил Норвуд.

А вот я боюсь.

Естественно, вслух я этого не сказала. Более того, собралась отказаться от любезного предложения Норвуда. Но…

Я хотела это сделать. Я очень хотела снять это заклинание. Сама, без посторонней помощи и подсказок. Норвуд прав, я очень скучала по начертательной магии весь этот год. Да что там, Чарльз частенько подшучивал, что бумагой, которую я извожу понапрасну, вполне можно отапливать небольшой домик. Потому что за все это время дни, когда я не прикасалась к графитной палочке, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Да, все мои работы в итоге оказывались незавершенными. Но… Сегодня я вспомнила, как это здорово — видеть потоки энергии. Чувствовать их пульсацию. Управлять огромной силой простым росчерком карандаша.

— Прошу. — Норвуд посторонился, пропуская меня к столу. Более того, сделал несколько шагов назад.

Ого! Он на самом деле настроен более чем решительно. Теперь он при всем своем желании не успеет перехватить инициативу, если что-нибудь пойдет не так.

«Откажись, — зашевелились в голове тревожные мысли. — Скажи, что не сумеешь. Да, Норвуд обязательно отпустит какую-нибудь обидную шуточку в мой адрес. Ну и что? Если из-за моей оплошности карта окажется безвозвратно загубленной, то его реакцию даже страшно представить».

Но я вопреки всему горделиво задрала подбородок. Ни за что! Я сделаю это, чего бы мне это ни стоило.