Дневник осады Порт-Артура - [107]
Приемка нашего гарнизона сильно затягивается. Сегодня за весь день успели принять только 5-й и 16-й В.-С. стрелковые полки.
Вечером пришлось вернуться для ночлега назад в город. Японцы хозяйничали, распоряжаясь в нашем Артуре с замечательным умением, но держали себя вполне корректно...
Погода стоит отличная.
Вчера ночью наши солдаты бросились грабить магазин золотых вещей г-на Вирта. Разбили его помещение, а внутри все перебили и часть успели разграбить.
Вообще, насколько поведение «победителей» поражает каждого своей корректностью, настолько поведение «побежденных» отличается безобразием и буйством.
Сегодня утром японцы принимали 14-й В.-С. стрелковый полк.
Генерал Фок, находясь в обществе офицеров Генерального штаба Японской армии, пропускал мимо себя части нашего гарнизона.
14-й полк что-то замешкался, тогда генерал Фок неожиданно крикнул:
— Где 14-й полк?! Всегда и везде опаздывает! Передайте командиру полка, полковнику Савицкому, чтобы он не боялся, здесь не стреляют!
Такие оскорбительные слова были брошены тому самому славному 14-му полку, который потерял за время осады три четверти своего состава и командир которого, полковник Савицкий, был ранен!
Выходка генерала Фока поразила всех своей бестактностью. К тому же добрая половина офицеров японского Генерального штаба, окружавших генерала Фока, понимала по-русски и, вероятно, немало была удивлена, слыша, как русский генерал «приветствует» свой боевой полк.
Проезжая сегодня по Новому Городу, я видел большой вьючный караван японского Красного Креста, который направлялся к нашим госпиталям. Наше же начальство, в пылу общей сумятицы и растерянности, совершенно забыло о несчастных больных и раненых.
Переговоры по капитуляции крепости велись тремя офицерами нашего Генерального штаба, а именно: полковником Рейсом и подполковниками Дмитриевским и Хвостовым.
Единственная льгота, которую удалось выговорить у японцев, была возможность отъезда в Россию всем офицерам; давшим соответствующую подписку.
Государь Император своей телеграммой разрешил желающим гг. офицерам вернуться в Россию, а остальным предложил «разделить тяжелую участь своих солдат в японском плену».
Комендант, генерал-лейтенант Смирнов, первый заявил, что идет в плен, и сейчас же послал об этом донесение генерал-адъютанту Стесселю.
Среди остальных офицеров начались колебания. В конце концов после долгого обсуждения решили ехать в Россию:
Генерал-адъютант Стессель и весь его штаб во главе с полковником Рейсом.
Все офицеры Генерального штаба и военные инженеры.
Командиры бригад, генерал-майоры Надеин и Горбатовский.
Командиры полков:
5-го В.-С. стрелкового полковник Третьяков.
14-го — полковник Савицкий.
15-го — полковник Грязнов.
25-го — подполковники: Некрашевич, Поклад.
27-го — полковник Петруша.
28-го полковник Мурман.
Командир минной роты подполковник Бородатов.
Командир 2-й батареи 7-го В.-С. стрелкового дивизиона Швиндт.
Остальных не помню.
В плен пожелали идти:
Комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов.
Командир крепостной артиллерии генерал-майор Белый и большинство его офицеров.
Командир 26-го полка полковник Семенов и большинство его офицеров.
Командир саперной роты подполковник Жеребцов.
Командир телеграфной роты подполковник Глоба и все его офицеры.
Командиры артиллерийских дивизионов полковники Ирман и князь Мехмандаров и большинство офицеров полевой артиллерии.
Генерал-лейтенанты Фок и Никитин.
Кроме того, много пошло в плен и офицеров флота.
Все войска наши проходили мимо японских офицеров, которые их выстраивали, точно пересчитывали и направляли по дороге в г. Дальний.
Офицеры, желающие ехать в Россию, входили в особую палатку, над которой стояла надпись «Место клятвы», и расписывались на разложенных там листах.
На заголовке листов было написано:
«Мы, нижеподписавшиеся, объявляем под клятвой не поднимать оружия и не действовать никаким способом против интересов Японии до самого конца настоящей войны».
Около проволочного заграждения, в ворота которого дефилировали наши войска, стояла кучка японских офицеров и солдат.
Никаких воинских почестей японские войска нам не отдавали. Такое пренебрежение действовало на всех нас самым угнетающим образом.
К стыду нашему, никто из нашего начальства не знал точно численности гарнизона крепости. Все мы потому с нетерпением ждали, когда японцы нас пересчитают и сообщат нам, наконец, точную его цифру.
Вообще приходится сознаться, что насколько точно и определенно было все расписано и распределено у японцев, настолько у нас во всем царила полная бестолковщина. Чем занято было наше начальство и штабы, никто не знал.
Могу сказать только одно, что если и происходили какие-нибудь задержки и недоразумения, то исключительно по вине нашего же начальства.
Нужно заметить, что количество пленных нижних чинов стало значительно больше того количества, которое значилось в частях по последним спискам. Происходило это оттого, что всех больных и раненых мало-мальски поправившихся велено было выписать из госпиталей и отправить в свои части. Эти несчастные, полубольные, едва державшиеся на ногах, рвались теперь попасть в свои роты, чтобы в плену находиться в близком кругу своих боевых товарищей.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".