Дневник «Норд-Оста» - [29]

Отец Оли был в настроении, мы уселись в машину и поехали к Оле домой. По дороге Оля крутила головой во все стороны и рассматривая магазины, дома, прохожих. Видно было по выражению лица, что за эти дни она соскучилась за привычной для нас всех атмосферой.

— Саша, а в кино сходим? — спросила она у меня.

Я засмеялся и сказал: — Только будем смотреть фильм на последнем ряду, идёт?

— Идёт, — сказала она и прижалась ко мне.

Стол, конечно, был шикарный, вначале, мне показалось, что нам не осилить такое количество еды. Позже Олина мама принесла торт с начинкой из кураги и орехов.

Отец Оли позвал меня на балкон. Воздух пьянил своей чистотой и свежестью. Геннадий Петрович, так звали отца Оли, был высокого роста, с чёрными волосами и глубоко посаженными карими глазами. Пронзительный взгляд этого крепкого физически человека обезоруживал и подчинял. Широкие плечи, статная фигура, вызывали уважение. Как бывший военный он говорил чётко, густым басом с едва заметной хрипотцой. Нос с маленькой горбинкой, аккуратно подстриженные усики, делали Геннадия Петровича неотразимым в глазах представительниц слабого пола. Волевой характер, целеустремлённость, вот черты настоящего мужчины, которыми в полной мере обладал Геннадий Петрович, и Олина мама довольно часто ревновала мужа.

— Ну что вы там задумали? — спросил он у меня и посмотрел с хитринкой в глазах. — Заговорщики.

— Мы? Да ничего особенного, — сказал я ему, а сам отвернулся, чтобы спрятать глаза.

— Я, Сашка, всё знаю, ты можешь мне доверять.

— О чём это вы?

Я сделал невинное и глупое выражение лица.

— Как скажешь, партизан, тогда я сам расскажу. У меня с Олей с детства сложились отношения полного взаимопонимания. И секретов, нет ни каких. Она мне рассказала о Тамаре, и о своём обещании.

«Вот так, да, — подумал я, — хоть бы предупредила».

— Мы пока ни куда не собираемся, и я хочу попробовать ещё раз с Олей поговорить и убедить её никуда не ехать.

— У тебя, друг мой, ничего не получиться. Если она решила, то обязательно так и сделает. Ты знаешь, я возражать не буду, единственное, чтобы никто из вас не проговорился матери. Если она узнает, то точно никуда вас не отпустит. Ты понял? А уговаривать Олю не стоит, тем более она обязана Тамаре жизнью. Да и мы, как родители, тоже. Я терял всякую надежду в те трагические дни. Слава Богу, что всё благополучно закончилось.

Он потушил сигарету, и продолжил:

— Я вам смогу кое в чём помочь. У меня в Грозном живёт боевой товарищ, мы с ним вместе служили, я попробую его найти. Тогда проблема с жильём для вас будет решена, и проводник просто необходим.

— Ребята! К столу, — позвала нас Олина мама. — Давайте торт кушать! Я, Саша, положу твоей бабушке кусочек торта, чтобы она попробовала.

Где-то час мы ещё посидели и я начал собираться домой.

— Пошли, — сказала Оля, — я тебя проведу.

Я попрощался со всеми, и мы вышли на улицу.

— Ты зачем отцу рассказала? — спросил я обиженным голосом.

— Саша, ты не обижайся на меня за это. Отец, когда навещал меня в больнице, заметил в моих глазах тревогу. Я пыталась уйти от разговора, но он настоял, и мне пришлось рассказать. Без его помощи нам не обойтись. Всё равно пришлось бы рассказать.

— Ты всё — таки решила ехать?

— А ты нет?

— Дело не в этом, решение окончательное за тобой, но, а я уже туда, куда и ты.

— Спасибо тебе огромное!

Она поцеловала меня в щёчку.

— Ты знаешь Саша, в больнице мне приснилась Тамара. Она была в тёмной странной одежде, плакала и умоляла выполнить обещание. Я не смогу поступить по-другому. Так воспитал меня отец, который учил всегда отвечать за свои слова и поступки. Конечно, я поеду, найду её сына, чего бы это мне не стоило. Если не поеду, меня замучает совесть. Я не смогу спокойно спать, пить, есть.

— Я понимаю, — сказал я уверенным тоном. — Вместе продумаем план поездки, обсудим с твоим отцом, и как только я утрясу проблемы на работе, в путь.

Мы ещё долго стояли, пока Оля окончательно не замёрзла.

На следующий день я занялся своими привычными делами в редакции. Ленка купила новые духи, и офис напоминал оранжерею. Работа кипела, появились новые репортажи, встречи, интервью. В обычной суете я совсем забыл о террористах, Чечне. И прошлое незаметно начало отходить на второй план. У Оли тоже привычные будни вытесняли трагические события, и в такой суматохе у нас пролетела неделя. Мы несколько раз встречались с Олей, но она не напоминала о Грозном и обещании. В душе постепенно стало спокойней и уютней. Нельзя сказать, что я трус. Но как когда-то сказал герой известной кинокомедии: «Я не трус, но я боюсь».

Дальше случилось то, что и должно было произойти, когда судьба вмешивается в определённые жизненные обстоятельства. Меня вызвал к себе Александр Иванович, и сказал:

— Ну, что ты готов?

— К чему готов? — спросил я, и сделал удивлённое лицо.

— Как к чему? Неужели забыл или передумал?

Я начал вспоминать всё то, о чём мы когда-то говорили, но ничего в голову не приходило. И пожав плечами, признался, что не помню.

— Вот молодёжь. Буквально неделю назад просил меня о командировке, а тут и вспомнить не можешь. Кто просил о поездке в Чечню?