Дневник «Норд-Оста» - [18]

— Я такая же заложница, как и вы все здесь. Меня поставили смотреть за вами. Вот мой родной брат Женя, многие его знают, поэтому вы можете мне доверять. Когда у вас будут спрашивать о родителях, ни в коем случае не говорите правду. Это я говорю о тех детях, у которых родители военные или члены правительства. Лучше молчите, либо же придумайте профессии для них, простые и обычные. Учитель, водитель, охранник и т. д. Бандиты не любят наше правительство, военных, депутатов. Дети, у которых родители работают на правительство, автоматически становятся их врагами. Их не отпустят домой. Я не могу долго вам объяснять, почему так? Вот Олег он всё расскажет, если кому-то непонятно. Пожалуйста, я очень прошу вас, меня послушать и поступить так, как я вам объяснила. И ни каких разговоров в присутствии чеченцев.

— А когда нас отпустят?

— В ближайшее время вы сможете, вернутся домой.

И только я закончила, как появилась в дверях Тамара. Фу, слава богу, успела поговорить и я от усталости, напряжения рухнула в кресло.

Подошла Тамара, и я ей сказала, что поговорила с детьми, и они себя будут вести прилично.

— Есть дети военных?

— Нет, Тамара, таких детей нет.

— Не верю я тебе.

Она решила пойти поговорить с детьми.

— Кто из вас хочет пойти домой? — сказала она с явным притворством в голосе.

— Если вы молчите, то я понимаю, что все хотят скорее вернуться к родителям. Так или нет?

Дети молчали и испуганно переглядывались между собой.

— Мальчик подойди ко мне, — сказала Тамара ребёнку и позвала к себе. — Вот ты мне скажи, не бойся, кем работает твой папа?

— Мой папа охранник в магазине.

— А мама?

— Мама работает на обувной фабрике.

— Ты не обманываешь?

— Нет, а зачем мне вас тётя обманывать?

Он посмотрел на неё внимательно и мило улыбнулся.

— Ясно. А у тебя девочка с косичками? Как тебя зовут?

— Наташа.

— Наташенька, кто твои родители?

— Папы у меня нет, мы живём с мамой и бабушкой.

Она громко захныкала, содрогаясь от частых всхлипов.

— Тётенька! Тётенька, отпустите меня домой, я хочу к маме.

Видно было, что девочка говорит правду и Тамара, сжалившись, сказала ей, что скоро она пойдёт домой. Её не устраивала такое положение вещей, и она лично каждого ребёнка спрашивала о родителях. Я поднялась от нарастающего напряжения и думала об одном, чтобы никто из детей не сказал правду. На помощь Тамаре пришли ещё две чеченки, которые продолжили уговаривать детей рассказать о родителях».

Я закрыл дневник и задумался. Вот так ситуация, ничего не скажешь. По правде я бы никогда не смог предположить, что Оля такая смелая, отважная, и не растеряется в таком положении. Молодец! Мне стало по-особенному приятно. Я всегда чувствовал, что она необыкновенной души человек. Ко мне подсел на скамейку пенсионер, и чтобы не заводить не нужных с ним разговоров, я с неохотой пересел на другую скамейку и продолжил чтение. 

Глава 14

Страницы дневника:

«Детей начали строить в цепочку. Получилась длинная вереница из тридцати пяти человек. Чеченцы были явно не довольны таким поворотом событий, но другого выхода у них не существовало. Я поняла, что наступило время освободить детей, и правительством предпринимаются шаги для нашего спасения. Я попросила Тамару с братом на прощание поговорить.

— Успокой маму и отца, ты понял? Пускай не переживают. Я уверена, что скоро нас всех отпустят. Сашке скажешь, что я его люблю, и он для меня самый лучший.

Женька в знак понимания неоднократно кивал головой, и я на прощанье его крепко поцеловала.

— А дядю Сашу тоже поцеловать от твоего имени? — сказал он и, скривившись, засмеялся.

— Ты не умничай, а сделай всё, как я тебя попросила. Ты уже не ребёнок и всё должен понимать.

В душе у меня была не совсем спокойно, потому что я не знала, действительно их отпустят, или нет? Пришли три боевика и увели детей. Остальная детвора начала плакать и просится домой. Я как могла их успокаивала и говорила, что скоро они будут дома. Женьки рядом не было и от тоски, стало холодно.

Я заплакала от боли, и досады. Тамара, видя это, отвела меня в сторону и сказала:

— Я понимаю, что ни ты, ни тем более эти дети ни виноваты в том, что произошло. Вы оказались случайно в этой ситуации. Я женщина и поверь мне на слово, больно всё это видеть.

Тамаре необходимо было хоть с кем-то поговорить, чтобы облегчить душу, найти пусть небольшую частичку понимания.

— Никто Оля из нас не хотел этой войны, будь она проклята. Сколько погибло невинных и несчастных людей. Мой народ не такой жестокий и кровожадный, как о нас пишут и говорят. Ты хоть раз была в наших краях?

— Нет, не доводилось.

— У нас замечательная земля и очень дружелюбные и гостеприимные люди. А какие горы и воздух!

Она присела на край стула и опустила голову. По правде в одно мгновенье, мне стало жаль Тамару. Я внимательно на неё посмотрела, она вздрогнула и подняла голову с заплаканными глазами.

— Ты ещё ничего в жизни не видела. Ты просто девчонка. Тебе ни понять, ни меня, ни мой народ. Сколько нам всего пришлось пережить. Об этом одному Аллаху известно.

Она хотела, что-то сказать, но в этот момент боевики принесли еду и питьё для детей. Один из них увидел заплаканное лицо Тамары, спросил, почему она плачет, и что случилось?