Дневник мотоциклиста: Заметки о путешествии по Латинской Америке - [3]

— Этот браслет… почему бы ему не отправиться со мной в путешествие как талисману и сувениру?

Бедняга! Я знаю, что дело было не в золоте, что бы там ни говорили: пальцы Альберто не старались ощупать мой подарок, чтобы определить, сколько в нем грамм. По крайней мере, так, положа руку на сердце, думаю я. Альберто говорит (держу пари, лукавит), что не надо было иметь слишком чувствительные пальцы, чтобы определить, что мой подарок не самой высшей пробы.

До последнего

Конечным пунктом ближайшего этапа нашего пути была Некочеа, где практиковал старинный приятель Альберто; этот этап мы проделали легко, за утро, приехав как раз ко времени ланча, сердечно встреченные коллегой и не столь сердечно его женой, которой показалась подозрительной наша богемность.

— Вам остался всего год, чтобы получить степень, и вы вот так берете и уезжаете? И сами не знаете, когда вернетесь! Но зачем?!

И оттого, что она не получила краткого и ясного ответа на свое отчаянное «зачем», без которого ей не мыслилась наша ситуация, волосы у нее буквально встали дыбом. Она всегда обращалась с нами вежливо, но за этой вежливостью угадывалась враждебность, которую она к нам испытывала, хотя знала (думаю, что знала), что победа за ней, что для ее мужа пути к отступлению отрезаны.

В Мар-дель-Плата мы навестили приятеля Альберто, врача, который вступил в партию со всеми вытекающими, храня верность своей, радикальной, однако мы не смогли по- настоящему сойтись ни с теми, ни с другими.

Радикализм, который для меня никогда не был серьезной политической позицией, терял всякий смысл для Альберто, который в свое время водил дружбу с несколькими уважаемыми людьми. Когда мы снова оседлали мотоцикл после трех беспечных дней, подаренных нам семьей друзей, и продолжили наш путь, держа курс на Бахя-Бланка, то почувствовали себя немногим более одинокими и куда более свободными. На месте нас еще ждали друзья, на сей раз мои, которые тоже приняли нас с искренним и сердечным гостеприимством.

Несколько дней мы провели в южном порту, отлаживая мотоцикл и бродя по городу. В плане финансов вольготная жизнь заканчивалась. Жесткий план: жаркое, полента и хлеб — должен был исполняться буквально, дабы хоть как-то сохранить нашу и без того слабую кредитоспособность. Каждый кусок хлеба сурово предупреждал: «Еще немного, старик, и денег у тебя даже на меня не хватит». И с тем большим аппетитом мы его съедали; как верблюды, мы хотели сделать запас на будущее.

Накануне отъезда меня свалил грипп, я слег с довольно высокой температурой, из- за чего мы выехали из Бахя-Бланка с опозданием на день. Наконец, мы отправились в три пополудни, в самое пекло, ставшее и вовсе нестерпимым, когда мы добрались до песчаных пустошей Меданос; мотоцикл со столь неправильно распределенным весом едва слушался водителя и то и дело заваливался набок. Альберто вел упрямую дуэль с песками, из которой, по его словам, вышел победителем; одно могу сказать точно: прежде чем выехать на ровную дорогу, мы шесть раз совершали мягкую посадку на песок. Выбрались, а как же иначе, хотя мой приятель ловко манипулировал этим аргументом, чтобы доказать свою победу над песками Меданос.

Как только мы выехали на дорогу, я взял командование на себя и прибавил газу, чтобы наверстать упущенное время; в одном месте поворот был засыпан мелким песком, и, заметьте себе, это было самое крутое сальто-мортале, которое нам довелось совершить на всем протяжении нашего путешествия. Альберто отделался легким испугом, мне же мотор своей раскаленной частью слегка придавил ногу, опалив ее и надолго

оставив неприятное воспоминание, так как рана не затягивалась.

Обрушившийся на нас сильный ливень заставил искать убежища в ближайшей усадьбе, но для этого нам пришлось проехать еще метров триста по размытой дороге и пару раз опрокинуться.

Приняли нас роскошно, однако результаты первых остановок на проселочных дорогах оказались тревожными: всего за один день нам девять раз хорошенько досталось. Но, растянувшись на койках, которым отныне предстояло стать нашими законными ложами, рядом с «Богатырем» — мишенью наших проклятий, — мы смотрели в будущее с радостным нетерпением. Казалось, и дышится здесь легче: таким ветерком тянуло оттуда, из мира приключений. Далекие страны, героические деяния, красивые женщины мелькали, как в калейдоскопе, в нашем разгоряченном воображении, а перед усталыми глазами, которые тем не менее противились сну, две зеленые точки — средоточие мертвого мира — насмешливо взирали на мое мнимое освобождение, провожая мой сказочный полет над морями и землями мира живого.

При гриппе — постельный режим

Тяжело дыша, мотоцикл преодолевал скучную, без происшествий, длинную дорогу, и мы тоже тяжело дышали от усталости. Вождение на дороге, покрытой щебенкой, понемногу превращалось из приятного времяпрепровождения в тяжкую обязанность. Весь день мы по очереди садились за руль, и к ночи нам гораздо больше хотелось спать, чем сделать еще одно небольшое усилие и добраться до Чоеле-Чоель, более или менее крупного городка, где имелась возможность устроиться бесплатно. В Бенхами- не-Сорилья мы разбили лагерь и удобно расположились в одной из комнат пустовавшего мотеля. В ту ночь спали как убитые.