Дневник мирного жителя города Грозного - [16]

Шрифт
Интервал

Предположительно, линия обороны выглядит так: Беликовский мост, возможно, там плацдарм РФ войск (их присутствие ощущается, иначе зачем так палить), с которого наступают они под прикрытием бронетехники. От нашего дома к железной дороге какая-то нейтральная зона, и дальше по Субботников к Сунже. Наверно, наступление идёт с двух направлений: со стороны посёлок Кирова — Карпинский курган сюда на вокзал, а после Беликовский мост, и со стороны микрорайона. Эти две группы движутся на соединение к мосту на проспекте Ленина — Автурханова, чтобы взять эти мосты.

К 20.00 совсем обессилел, к тому же разболелась голова. Взял и лёг спать. Около 12-ти проснулся, выпил корвалола и но-шпы и снова заснул.

Ночью были слышны выстрелы и взрывы. Авиация ни днём, ни ночью не бомбила, только пыталась ставить освещение световыми ракетами, но из-за смога, который стелился низко к земле от этих горящих ёмкостей на нефтеперерабатывающем заводе (их снова утром бомбили или обстреливали, не известно с какой стороны), и они разгорелись с новой силой. Вполне возможно, что это сделали сами чеченцы для осложнения полётов авиации, о чём и раньше сообщалось из ведомства Степашина. Других новостей нет. Нет света, не работает радио, нет воды, правда хорошо, что есть она в бойлерной. Утром запасся. Набрал большую ёмкость из нержавейки и ведро. Так, что на неделю можно растянуть. С едой хуже. Но такие события, что и есть, и пить не хочется.

1. 1995 г. Вот и Новый год. Даже не представляю, как там семья. Каникулы, праздники, обжорство, ёлка, веселье и т. п. и т. п., а тут только надежда, что это всё быстро кончиться, конечно, только здесь. В остальном всё дальние перспективы. Но может быть запустят дорогу и транспорт, будут нормальные правоохранительные органы и не будут ходить по городу боевики с автоматами и пистолетами, стреляя по поводу и без повода.

На улице тоже — перестрелки и взрывы. Слышно только, что кто-то из жильцов ходил в бойлерную и разговор, а так имеется в виду в доме, всё тихо. Интересно у «Богатыря» кто? Да ещё в новом одноэтажном доме, который виден из окна в сторону Сунжи по Анисимова, в крыше пробило дыру.

Сейчас 10.10, а в 8.00. Т = -1 °C. Р.атм =740,5.

В 10.10 уже Т = 0 °C. Р.атм = 739. Туман. Горы не видно, видимость 150 метров.

И началось, даже побриться не успел. Взрывы, перестрелки, но кульминация всего — взрыв снаряда прямо над домом. Я в это время был на кухне возле окна. Хорошо, что при взрыве пригнулся. Меня оглушило и в это же время осыпались все стёкла со стороны двора. Стало как-то всё чужим. На подоконнике — битые стёкла. Под ногами хрустят стёкла. И рамы — полностью без стёкол. Газ от взрывной волны потушило. Я, на всякий случай, перекрыл краны. Единственно, уцелели стёкла на форточке (она была открыта). В комнате та же картина. Здесь уцелело стекло на форточке только, одно — внутреннее. Та же гора стекла в комнате и на балконе.

Я растерян. Как-то не соображу, что делать. Ничего не могу найти. Нахожу одно, другое теряю. Не могу собраться. И ночью плохо спал. А тут ещё такое. Постоянный обстрел. Затихло, к примеру, только подойдёшь к окну, чтобы убрать стёкла, опять началось. Ходят боевики туда-сюда. Тут тоже напряжение. Что они вздумают сделать? А если ещё будет атака с моста в сторону дома — они присматриваются к нашему дому. Как раз в эту сторону путь к отступлению. Группы боевиков приходят и уходят этим путём.

Пошёл, сходил к соседям. Они тоже в шоке. Та же картина. Я предложил им снять в спальной по одному стеклу, чтобы переставить на кухню. Они согласились. А перед этим я снял по одному и у себя. Они хотели, чтобы я завесил им окно скатертью, но я не стал, сославшись на опасность. Будешь, как мишень.

Придя домой, достал плёнку, снял ещё по одному стеклу, на всякий случай, а то будут обстреливать с другой стороны и лишишься совсем стёкол. Сейчас они дорого стоят.

В общем жаркий день. Боевики снуют туда-сюда, и не хочется, чтобы они тебя заметили. Вставляю вместо стёкол плёнку. Вроде бы ничего получается. Ставлю плёнку и на малое стекло на кухню, но при взрыве её срывает. Уже теплеет. Завешиваю на кухне окно покрывалом, но оно мало — с одного бока небольшой просвет. В кухне темно. Газа нет. Света уже два дня нет. Воды нет (хорошо, что раньше набрал). Иду, поправляю сорванную плёнку. Грею еду (лапша на мясном бульоне) на твёрдом горючем, благо, что есть. Одной таблетки хватает разогреть. Ем при свечах.

Снова взрывы. Снова поправляю плёнку. Одетым ложусь спать. Вроде бы не так холодно. Через некоторое время снимаю носки и пояс. Засыпаю, просыпаюсь… Этот постоянный стук — тра-тра, тра-тра- методически повторяющийся, не отвлекусь, кажется, сойду с ума. Это ужасно. Отвлекаюсь, лучше, встаю, иду в туалет. Снова ложусь, встаю, иду на кухню, наливаю валерианки, выпиваю, смотрю на часы 1.15, а я думал, что скоро утро.

Сплю в полудрёме, начинают бомбить то с одной стороны, то с другой. Лежу на спине, один взрыв сильный, лежу, не встаю. Встаю, уже 6.30. Плёнку уже немного сорвало и здесь в маленькой комнате и там, но шторы всё же помогают. Пальба, но сравнительно редкая.


Рекомендуем почитать
Столь долгое возвращение…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Юный скиталец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Петр III, его дурачества, любовные похождения и кончина

«Великого князя не любили, он не был злой человек, но в нём было всё то, что русская натура ненавидит в немце — грубое простодушие, вульгарный тон, педантизм и высокомерное самодовольство — доходившее до презрения всего русского. Елизавета, бывшая сама вечно навеселе, не могла ему однако простить, что он всякий вечер был пьян; Разумовский — что он хотел Гудовича сделать гетманом; Панин за его фельдфебельские манеры; гвардия за то, что он ей предпочитал своих гольштинских солдат; дамы за то, что он вместе с ними приглашал на свои пиры актрис, всяких немок; духовенство ненавидело его за его явное презрение к восточной церкви».Издание 1903 года, текст приведен к современной орфографии.


Записки графа Рожера Дама

В 1783, в Европе возгорелась война между Турцией и Россией. Граф Рожер тайно уехал из Франции и через несколько месяцев прибыл в Елисаветград, к принцу де Линь, который был тогда комиссаром Венского двора при русской армии. Князь де Линь принял его весьма ласково и помог ему вступить в русскую службу. После весьма удачного исполнения первого поручения, данного ему князем Нассау-Зигеном, граф Дама получил от императрицы Екатерины II Георгиевский крест и золотую шпагу с надписью «За храбрость».При осаде Очакова он был адъютантом князя Потёмкина; по окончании кампании, приехал в Санкт-Петербург, был представлен императрице и награждён чином полковника, в котором снова был в кампании 1789 года, кончившейся взятием Бендер.


Смерть империи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


И всегда — человеком…

В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.