Дневник Микеланджело Неистового - [41]

Он ловко вывернулся из трудного положения и ничего более не добавил. Если бы он отдал предпочтение Леонардо, то ему пришлось бы иметь дело с молодыми художниками, собравшимися в зале. Проявив осторожность и бесстрастность, Рафаэль никого не обидел и продолжал спокойно копировать мой картон. Как всегда, за его спиной стояли плотной стеной почитатели, словно ограждая его от бог весть какой напасти.

Мой картон вызывает раздражение и неудовольствие все тех же противников "наготы", которые в свое время ополчились против Давида. Этим господам хотелось бы прикрыть фиговым листком орудие моего героя. Пусть их распаляются в своем ханжестве ревнители морали обоего пола. А я все же должен заметить здесь, что Флоренция не видывала доселе подобного изображения человеческого тела, где нагота была бы представлена столь явно откровенно и с такой кричащей силой. Скандал не замедлил разразиться среди части посетителей выставки, пусть даже незначительной. Но к моему сожалению, скандал иного рода учинили некоторые художники. Они, видите ли, надеялись, что я изображу пешие и конные строи воинов, закованных в стальные латы, боевые повозки, штандарты и прочие батальные атрибуты. Но я ничего такого не показал в своем рисунке, сняв с солдат их доспехи и убрав лошадей, повозки, знамена. У меня нет даже оружия. Присутствует только человек в своем естестве, как это было с Давидом. На моем рисунке человек предстает без облачений и украшений, цельный в своей первозданности и сильный мощью собственных мускулов. Никаких горящих гневом глаз и искаженных ужасом лиц. Такое решение возмутило и обескуражило многих наших мастеров. Зато теперь они могут отвести душу и вдоволь насладиться всей этой мишурой перед батальной сценой Леонардо, изобилующей деталями.

Он действительно изобразил жаркую схватку между воинами, наносящими смертоносные удары направо и налево. В их лицах не осталось более ничего людского, и они настолько искажены, что напоминают уродливую карикатуру на человека. Леонардо показал страшную трагедию, когда ослепленные гневом люди готовы испить вражьей крови, коль дать им волю. В этом адском месиве участвуют ни в чем не повинные лошади, которые вздыбились и готовы, кажется, растерзать все и вся. Ноги у животных напружинены до предела, а жилы натянуты, словно стальные струны. Никому не суждено уцелеть в этой кровавой резне, даже воину, который старается прикрыться щитом от удара врага.

В отличие от меня, Леонардо решил в ином ключе свою битву при Ангьяри, этом затерявшемся между Ареццо и Читта-ди-Кастелло городке, ощетинившемся своими крепостными башнями. Вся работа выполнена с неимоверной тщательностью. Видимо, ей предшествовал большой труд по изучению героев, исторической эпохи и даже мест боевых сражений. Ярко изобразив ужас кровопролития, Леонардо забыл только об одном, что в той незапамятной битве погиб всего-навсего один воин. Бедняга был выбит из седла и придавлен собственной лошадью, о чем, смеясь, рассказал гонфалоньер Содерини, который вчера осматривал картон Леонардо.

Вот такой предстала предо мной "Битва при Ангьяри", вызвавшая "восхищение" еще и потому, что Леонардо с ювелирной точностью выписал латы, шлемы, шпаги, пики... Поистине работа искусного гравера и чеканщика, образец виртуозности и тонкой техники. Когда нынче я побывал в папском зале, мне все казалось, что я вновь слышу наставления Леонардо о том, как следует изображать батальные сцены. Мне не раз приходилось ранее присутствовать при таких разговорах. Теперь я смог воочию увидеть, как воплотились все его идеи; я бы даже сказал, что наконец он доказал их опытным путем.

Что касается меня, то я не задавался никакими опытами. На моем картоне изображены молодые парни, купающиеся в Арно близ Кашина. Застигнутые врасплох Пизанскими солдатами, купальщики спешат выскочить из воды и дать отпор неприятелю. Такое решение дало мне возможность изобразить людей в самых невероятных позах. Среди купающихся флорентийцев немало настоящих смельчаков. Они сдержанны в своей обнаженности, сознают грозящую им опасность и полны решимости, как и мой Давид. А сама их нагота дана в действии. Я не мыслю себе застывшую в бездействии наготу, как это можно видеть в работах античных мастеров. Ведь сила проявляется только в движении, и в нем заключен высший смысл человеческого бытия. Без движения обнаженный человек через несколько секунд деревенеет и становится смешным. Одна из целей, которую я ставил перед собой, - запечатлеть человеческое тело в самых разнообразных движениях. Переход от одного положения в другое напоминает течение форм, вечно стремящихся вновь обрести себя. Какое потрясающее зрелище! Вот почему я не смог бы никогда изображать процессии, официальные празднества, религиозные церемонии и семейные торжества, когда художник прячет человека за ворохом пышных или скромных одеяний, вводя его тем самым в заблуждение. Хочу отметить в заключение, что на моем картоне "баталии" с рукопашной схваткой и кровопролитием нет как таковой. Все это произойдет позднее, и я предоставляю возможность всем остальным представить себе само сражение, каким они хотели бы его видеть. Сам я непричастен к такой работе "воображения", ибо меня это нисколько не занимает.