Дневник кушетки - [32]
Пробуждение готовило им большой сюрприз. Когда они посмотрели на часы, они с изумлением увидели, что было уже около полудня.
— А смотр! — воскликнула Люсьенна.
— Смотр? — спросил мой хозяин. — Какой смотр?
— Смотр 14 июля!
В самом деле, должен был произойти славный, священный смотр.
— Ну, мы пойдем, — сказал он. — Мы пойдем…
— Прибудем ли мы вовремя? — спросила она с беспокойством.
— То есть как это? Нас подождут! Если нас не будет, то не будет смотра! К тому же у нас достаточно времени, и нечего торопиться!
Они совершенно не спешили. Что касается другого, то там дело шло ускоренным темпом. Он заключил ее в свои объятия, приласкал ее, прижал к сердцу, и его сладкие поцелуи глубоко запечатлелись на устах прекрасной кузины. Он ее опьянил лаской и словами любви. Он одурманил ее мозг, он овладел ее натурой, рассказывая ей разного рода возбуждающие, придуманные им сказки. Слова любви ее щекотали, как настоящее прикосновение.
На краю наслаждений, в полуобморочном состоянии, она несопротивляющаяся, покорная рабыня, тянулась к моему хозяину, который звал ее к себе. Он говорил:
— Это победное солнце… деревья побледнели от пыли… птицы больше не поют… Весна блестит миллионами разнообразий, которые опошляются, стираются вечными прикосновениями. Посмотри вдаль — там полки кавалерии… Слышишь ли ты ржание лошадей? Удары саблей о шпоры? И там, наверху, видишь ли ты колеса ужасающей величины, которые быстро поворачиваются под страшною тяжестью стальных пушек! Но посмотри с другой стороны, смотри, коляска, которая появилась… Она окружена блестящей кавалерией, у которой железные нагрудники сверкают над лошадьми с раздувающимися ноздрями. Это глава государства и его блестящая почетная стража… Гремят пушки! Слушай, слушай… Музыка играет гимн славы. Солдаты в красных и синих мундирах двинулись шумящими волнами… Они проходят с радостными криками под палящими лучами солнца… И все смешивается в облаках пыли. Смотри еще… Они все еще идут… Теперь лошади… Еще пушки… Но дрожи, дрожи вся… Смотри… Я тебя прошу!.. Все трепещет! Ты слышишь? Ты слышишь? О! я умираю!.. Мое наслаждение божественно!.. Все бросается… Все прыгает!.. Это радость… Это энтузиазм… Это безумие… Я дрожу… А ты? Смотри… Я тебя умоляю!.. Но приди же!.. Поспеши!.. Смотри, смотри!.. Наконец! Ты пришла? Это кавалерийская атака!..
О! Это была кавалерийская атака!
Потом, после безумств, они долго спали, обняв друг друга. Веселье их утомило. Они отдыхали в тиши, и только биение их сердец свидетельствовало, что они живы.
Наконец, к вечеру, до наступления сумерек, они проснулись. Люсьенна должна была уехать к себе в провинцию с завтрашним поездом. Она тотчас же подумала о своем отъезде и с горечью в голосе пробормотала:
— Как близок завтрашний день! Я тебя люблю!
— Я тебя тоже люблю, — сказал мой хозяин. — И я чувствую, что очень часто буду вспоминать о тебе. А потом я пойду на тебя посмотреть.
— Ах! Да, — сказала она. — Но у нас больше не будет… смотра!
— Милая!
— Потому что ты знаешь, — возразила она, — я его видела! Я присутствовала при прохождении войск; как туча прошли эскадроны и батареи артиллерии прокатились со страшным грохотом! Я все видела, все!.. О! Я этим еще до сих пор взволнована…
Они приготовились для выхода к обеду. Домой вернулись ночью, не поздно. Вместе с тем мне показалось, что маленькой кузине посчастливилось побывать еще на одном смотре, может быть, даже на двух… Но я в этом не уверена. Если они ночью мало спали, то я с своей стороны спала, как сурок. Я была так утомлена! Волнения днем и ночью лишили меня рук и ног.
Кузина назавтра уехала. Что касается меня, то я никогда ее не забуду. А сохранит ли о ней воспоминания мой хозяин?
XIV
Сундуки были отправлены. О! нас не берут в путешествие, мы — совсем другое! К нам обращаются, когда возвращаются; к нам обращаются, когда нуждаются; нас покидают без всякой жалости…
В квартире все как бы умерло. Окна закрыты, занавеси спущены.
Мы в ужасно неприятном положении. Оттуда, со двора, до нашего слуха не доносится ни звука. Весь дом превратился в необитаемую пустыню. Одни, опечаленные и подавленные, мы покрываемся пылью, которая Бог знает откуда берется и нам мало-помалу начинает казаться, что мы не более чем жалкие предметы, которые облачились в траурные платья. Обнаженная постель издавала какой-то слабый запах духов, которыми были надушены тела последних женщин, любивших на ней; кресло под чехлом из красной материи, спало, как старый простофиля; маленький стульчик благочестиво, может быть, вспоминает о тех духовных песнях, к которым примешивался развратный тон; пуф — это сооружение для предварительных ласк, выпятился, как задний фронт солидной дамы, а я, далеко от моего обычного места, вспоминала мои приключения и старалась определить, какое оказалось бы наиболее забавным из них, если бы вдруг открылся такой удивительный конкурс; но каждое воспоминание имело свою смешную сторону, и я затруднилась сделать выбор. Я любила их всех!
Хозяйка пришла сегодня. Ее сопровождала дочь, взрослая особа лет двадцати. Последняя, осматривая гравюры, развешанные по стенам, перелистывая книги, валявшиеся тут и там, уселась за маленьким столиком, за которым было написано столько лживых объяснений в любви; она открыла ящик и рылась в нем с большим любопытством, читая забытые письма и заодно — кто знает — важные тайны.
Я верила в истинную любовь. Пока он не сломал меня. Урок выучен. Там, где есть любовь – найдётся место и для лжи. Я считал, что я – не тот, кто ей нужен. До того момента, пока она не влюбилась в меня. Я изменился ради неё. И я хочу, чтобы она верила в меня так, как мне самому нужно поверить в себя. Айзек Джеймс на протяжении пяти лет был частью моей жизни. И, в итоге, он попал за решётку, защищая меня, хоть в случившемся и не было его вины. Теперь он вернулся. Между нами всё ещё есть химия.
Когда судьба забросила туда, где тебе не место, где совсем не ждут и не желают твоего присутствия, что ты будешь делать? Когда от привычной жизни не осталось ничего, когда вокруг если и не враги, то уж точно не друзья, к кому ты обратишься? Сомневаться во всём и во всех, даже в себе — твоё кредо, но больно уж шаток и зыбок такой Мир, так может быть, только может быть стоит довериться? Новый Путь ждёт, манит и пугает, но у тебя в рукаве спрятано несколько козырей — так давай же разыграем их! Внимание! Книга о сомнениях, интригах, любви, инкубской, специфической, в том числе м/м, м/ж/м и прочие вариации (18+)
Мечты амбициозного музыканта Кирилла разрушены вдребезги. В период, когда все кажется особенно блеклым, главный герой, по чистой случайности, спасает жизнь очень влиятельного, харизматичного, но в то же время абсолютно безумного человека. В благодарность мужчина хочет вытащить Кирилла из серости будней. Адреналин, страсть, новые эмоции. Кирилл вновь находит себя. Но лишь до того момента, пока он не встречает Еву. Женщину, которая хочет видеть весь мир в огне...
Аэрон, бессмертный воин, считает, что не нуждается в плотской любви. Поэтому когда-то в порыве самоуверенности он бросил Кроносу, Верховному богу титанов, дерзкий вызов, прося ниспослать ему такую женщину, которой придется добиваться. И вот уже несколько недель Аэрон ощущает беспокойство из-за Оливии, которая появилась около него столь внезапно. Ангел она или демон, какую угрозу несет в себе? Оливия клянется, что она падший ангел, что отказалась от бессмертия, потому что ей приказали расправиться с Аэроном, а она не может не только обезглавить его, но и причинить ему малейшую боль.
Дима прочитал или увидел мысли на моем лице, потому что одну руку убрал от овощей и схватил ею меня за попу, пододвигая к себе ближе. А я не сопротивлялась когда поцеловали за ушком, и когда, рука, пощупав бедра, скрытые только шортами переместилась вдоль талии на грудь и смяла, я совсем не сопротивлялась. Ни капельки! К тому же, не забывала один момент — в правой руке у мужчины нож!!! Погладила пальчиками Диме подбородок, почувствовала легкую щетинку. Он не брился эти пару дней, от этого сразу казался «взрослым», грозным, типичный бандит из боевиков, оставалось сигарету в зубы и запах перегара добавить. — Мурррр, — призывно мяукнула, прикрыв глаза. — Кису… надо… отодрать! — расслышала рык уже отнюдь не котика на ухо, а скорее зверя.
«Моника Лербье» — роман Виктора Маргерита, вызвавший бурный скандал после публикации во Франции в 1922 году.Моника Лербье, молодая женщина, решает жить по своим законам и предаётся радостям «свободной любви». В романе, среди прочего, затрагивается проблема пересмотра гендерных стереотипов и общественного положения женщины.Роман вызвал жаркие дискуссии, был сразу переведён на все языки мира, — во Франции же автора, Виктора Маргерита, обвинили в посягательстве на основы нравственности и в порнографии, — и лишили Ордена почётного легиона.
"Там внизу, или бездна" - один из самых мрачных и страшных романов Гюисманса. Здесь есть все: леденящие душу подробности о кровожадном Жиле де Рэ, тайны алхимиков, сатанинские мессы, философские споры. Один из главных персонажей романа писатель Дюрталь - легко узнаваемый двойник автора. Появление романа Альфреда де Мюссе "Гамиани или две ночи сладострастия" на книжном прилавке произвело ошеломляющее впечатление на современников. Лишь немногие знатоки и ценители сумели разглядеть в скандальном произведении своеобразную и тонкую пародию на изжившие себя литературные каноны романтизма.