Получается, у меня есть иммунитет. Тот самый, который у трёх людей из ста. Повезло. Не зря мучилась все эти дни. Было бы очень обидно после всего ужаса просто умереть. Но что делать теперь, не имею никакого понятия. К своим вернуться не могу, общаться с другими людьми — тоже, даже на свою страничку «В Контакте» не могу зайти, чтобы не спалиться перед теми знакомыми, кто считает меня уже мёртвой. Если эпиднадзор узнает, что я заражена, они тут же отправят меня в карантин.
Пока я лежала больная, что-то опять стало твориться в мире. В Китае ГЧ опять видоизменилась и стала даже ещё более опасной, чем раньше. Все страны закрыли въезд для китайцев, даже для учёных и политиков. Чёрт, только бы снова всё не началось. Хотя мне-то самой бояться нечего: пока не было случаев, когда новая ГЧ заражала выживших после старой вариации. Впрочем, тут нельзя быть ни в чём уверенной.
Странно как-то мама с папой со мной общаются после выздоровления. Раньше они постоянно звонили, что-то рассказывали, подбадривали, а теперь из них слова не вытянешь. Только Женя разговаривает нормально. Мы с ней сегодня договорились поиграть вечерком в шахматы по телефону. Конечно, она выиграет — я, наверное, все правила забыла с этой ГЧ.
После всего, что пережила после заражения, я чувствую себя совершенно разбитой. В какой-то момент я была уверена, что умру, и это не казалось мне таким уж страшным вариантом. А сейчас всё прошло, и я не знаю, что с этим делать. Я как будто уже не я, а кто-то совершенно другая. Не знаю, это сложно выразить.
На улице холодает. Постоянно пасмурная погода, иногда идёт дождь.
Сейчас смотрела на соседние дома из окна. Впервые заметила, какие они уродливые — серые, грязные, громоздкие. Даже отвращение взяло. Было десять часов вечера, а свет горел только в половине окон. Неужели все остальные квартиры пустуют?
Я слишком долго сижу в одном помещении. Так хочется выйти, погулять и подышать свежим воздухом. А то скоро совсем с ума сойду.
Мама расплакалась, когда говорила со мной. Я спросила, что случилось — она сказала, что перенервничала. Я позвонила Жене и стала расспрашивать, всё ли дома в порядке, не заболел ли ещё кто-то. По словам сестры все пока, тьфу-тьфу-тьфу, здоровы. В общем, я не поняла, что это было.
В мире опять двадцать пять. Вторая волна ГЧ косит население в Китае и Европе. Пишут, что количество нелегальных беженцев из Китая просто чудовищное, хотя на таможнях давно указано нарушителей просто расстреливать. Если эта дрянь опять проникнет в Россию, это будет просто ужас.
Пересмотрела все сериалы и фильмы на ноутбуке, перечитала кучу детективов Агаты Кристи на телефоне. Больше ничего не буду качать — меня уже тошнит от фильмов и книг. Целый день лежала, слушала музыку в плеере и смотрела на потолок. Вставала, только чтобы бутерброды делать и чай заваривать.
А знаешь что, Дневник? Пошло оно всё к чёрту: завтра я сделаю вылазку на улицу! Своим, конечно, не скажу, они начнут уговаривать бросить эту затею. Сыпи у меня на лице и руках нет, так что никто ничего не заметит. Маску я надену, ни к кому близко подходить не буду, ничего не коснусь голыми руками, так что всё будет хорошо.
Всё прошло нормально. Вышла в одиннадцать часов, прогулялась до площади Дружбы, потом до Холодного озера, и вернулась обратно. Зонта в квартире нет, так что понадеялась, что дождя не будет — ага, конечно. В итоге немного промокла, но это даже прикольно. После ГЧ простуда — последнее, что меня волнует. К тому же из-за дождя на улице людей было меньше, а это хорошо: меньше шансов случайно кого-нибудь заразить. Я и так постоянно дёргалась, когда видела прохожих. На расстояние десяти шагов, слава богу, никого не пустила, так что можно не волноваться. Хочу делать ещё такие прогулки, но боюсь, что рано или поздно кого-нибудь заражу, и этот человек умрёт из-за меня.
Был звонок от Аллы. В последний раз она звонила, когда я лежала с ГЧ. Я тогда не взяла трубку, не взяла и сейчас.
Я наконец всё поняла, Дневник. Блин, я такая заторможенная! Помнишь, вчера Алла звонила? Я утром спросила у мамы, как они объяснили другим моё исчезновение. Оказывается, сказали правду — что я заболела чумой. Только соврали, что меня уже забрал эпиднадзор. Если я сейчас подниму трубку, когда позвонит Алла или другая моя подруга, то они поймут, что ни в какой карантин меня на самом деле не забирали, и почти наверняка сами настучат в надзор. Получается, я теперь вообще не могу ни с кем общаться, кроме своей семьи. Я днём думала об этом, и до меня наконец дошло: это же всё, полный капец! Получается, пока не найдут лекарство от ГЧ — а надежды на это, честно говоря, у меня уже почти нет, — я буду как беглый преступник. Вся эта домашняя тюрьма — она не на неделю, не на месяц, не на год, а чёрт знает на сколько. А если я не выдержу и начну расхаживать везде, как та женщина из папиной работы, то из-за меня погибнут люди. То есть теперь я настоящий изгой. Мама с папой это понимают, а я сама только додумалась.
