Дневник Габриеля - [87]

— Ты больной ублюдок, и я тебя прикончу.

Он пропустил мои слова мимо ушей, как будто их и не было.

— Когда парад начнется и первый оркестр пойдет по улице, вы выйдете на Колорадо и присоединитесь к ним. Когда я увижу вас, то у вас в кармане жилета зазвонит телефон, и ваша дочка скажет, что она свободна.

Габриель отвязал мои руки от стула и оставил их связанными за спиной.

— А потом вы почувствуете вспышку, волну тепла над сердцем, характерный запах.

— А если я скажу «нет»?

— Тогда я сниму с вас повязку, и вы будете смотреть, как я разрезаю вашу дочь на части, как тушу теленка, и будете слушать ее крики.

Раз — и он снова вернул себе власть надо мной.

— Я хочу ее увидеть.

— Вы увидите последний толчок ее сердца, а она в это время будет смотреть вам в глаза…

— Прекрати…

Он разозлился:

— Если ты опоздаешь, она умрет. Изменишь что-нибудь, воспользуешься телефоном, лежащим в кармане жилета, она умрет, а я все равно взорву бомбу. Поняла?

— Иди к черту…

Габриель схватил меня за горло.

— Говори «да», — скомандовал он.

Я почувствовала, как его ногти впиваются в кожу.

— Да, — сказала я слабым голосом.

— Умница.

Затем его рука закрыла мне рот, и я ощутила тот же горьковатый запах, что и раньше.

— Это мы уже делали… дыши.

Я инстинктивно сопротивлялась, отказывалась вдыхать, тогда Габриель свободной рукой схватил меня за шею и сильнее прижал тряпку корту.

— Ты зря теряешь время, которого у тебя и так нет.

Я покачала головой, тогда он ударил меня в солнечное сплетение, чтобы воздух вышел из легких, заставив меня судорожно вдохнуть.

И я втянула в себя эфир, словно кислородный коктейль.

— Ты все запомнила, что я тебе сказал? — прошептал Габриель мне в ухо.

Пары эфира въелись в горло, и по телу побежал озноб. У меня онемели пальцы. Я попробовала что-то сказать, но язык не слушался, я не могла издать ни звука. И снова начала соскальзывать в туман. Из темноты, сквозь ткань повязки, на меня обрушился калейдоскоп цветов.

— Ошибешься, и она умрет.

Я покачала головой, по крайней мере мне так показалось.

— Опоздаешь… она умрет…

Слова Габриеля растягивались и теряли форму, как будто были осязаемыми.

— Подведешь меня… умрет…

Эти слова растворились, потом на мгновение приняли форму, и их тут же смыл поток цветов.

25

И меня снова куда-то везли, или уже привезли. Через наркотический туман я не могла понять. Казалось, время сначала сделало крюк назад, а потом скачками полетело вперед. В какой-то момент настоящее соприкоснулось с прошлым. Вот я лежу, и кажется, что шум дороги доносится откуда-то издалека. В следующий момент я смотрю на Трэйвера, который держит на руках своих дочурок. А еще через секунду я в какой-то комнате, и со всех сторон на меня смотрят жертвы Габриеля, в их глазах мольба о помощи.

И снова шум автомобилей, отдельные звуки тонули в грохоте сотен машин. Я пыталась сконцентрироваться на чем-то одном в надежде, что это станет трамплином для прыжка в сознание, но звуков было слишком много. Свистки полицейских. Гудок. Я слышала, как кто-то говорит на повышенных тонах, но не могла разобрать слов. Где-то вдалеке играла музыка, хаотично и нестройно, как будто отдельные ноты смели и выкинули в воздух.

А потом тишина. Звуки замерли. Движения прекратились. Я попыталась считать вдохи, чтобы не впасть в забытье: раз… два… глаза слипались… три… три… Я стою над могилой своего бывшего мужа. А потом ощущаю, что проваливаюсь как во сне, когда вам кажется, что вы кувыркаетесь в воздухе. Внезапно машина остановилась. Я почувствовала, как Габриель подхватил меня под мышки и поднял. Повязка перестала давить на лицо. Было такое впечатление, словно кто-то отдернул рано утром занавеску. Какие-то серо-белые пятна прыгали перед глазами, но я не могла различить деталей.

— Дыши.

Едкий запах нашатыря заполнил ноздри, и я дернулась. На поверхности мутного серо-белого пятна всплыли несколько цветных островков. На мгновение передо мной появились контуры лица, но тут же уплыли.

— Дыши.

Новая волна аммиака ударила меня, словно чья-то рука влепила пощечину. И снова я увидела его глаза, смотревшие сквозь меня, словно я перестала существовать.

Я взглянула вниз и увидела расплывчатые очертания своей руки, лежащей на коленях. Медленно подняла ее к лицу. Сделала вдох, потом еще один, и еще…

Очертания руки обрели четкость. Сознание врезалось в меня словно машина, потерявшая управление, крутя и переворачивая. Желудок неприятно сжался, меня затошнило. Картинка перед глазами то прояснялась, то снова погружалась в туман. Рука нащупала пистолет в кобуре, и я инстинктивно выхватила его, нацелившись туда, где только что нависало лицо Габриеля, но машина была пуста. Я приподнялась на сиденье и осмотрелась. На улице почти никого не было, лишь несколько отстающих торопились присоединиться к толпе, направляющейся на парад. Габриель исчез.

Я положила пистолет на колени и сделала несколько глубоких вдохов. Голова гудела от действия наркотиков. На часах без пятнадцати восемь. Парад начнется через сорок пять минут. Я должна была не забыть какие-то инструкции, но детали ускользали.

И тут я заметила, что под курткой что-то надето, и ощутила тяжесть на груди и плечах. Аккуратно и медленно расстегнула молнию и увидела жилет. Кирпичики взрывчатки разложены по карманам в ряд вокруг грудной клетки. Обвивающие жилет провода сходились прямо над сердцем. Под пластидом выпирали мешочки со шрапнелью. Гвозди кололись через ткань. Да, примерно так я и представляла себе то, что увижу, за исключением одного — в центре бомбы располагался небольшой стеклянный цилиндр, внутри которого находилось какое-то вещество, похожее на ртуть. Детектор движений. Если провод покажется над поверхностью, то цепь замкнется, поскольку внутри цилиндра воздух заряжен. Ну, не нужно быть экспертом, чтобы догадаться, что тогда произойдет. Я тяжело выдохнула и посмотрела, как блестящая субстанция покачивается в трубке от малейшего движения грудной клетки.