Дневник Габриеля - [4]

— Ну же, колись. Она справилась?

Я вспомнила, как люди ныряли под кресла, пока Лэйси кричала слова, поставившие точку в ее карьере королевы красоты. «Вы убийцы!».

— Да уж, еще как справилась.

Глаза Дэйва стали огромными, как серебряные доллары, и заблестели от волнения. Мне ужасно хотелось пройти мимо любопытного напарника в подсобку и осмотреть тело. Некоторые люди, я имею в виду гражданское население, бегут от жизни, уезжая к океану или долго-долго гуляя в одиночестве, как Генри Торо, или бегая до тех пор, пока не выбьются из сил. А я предпочитаю осматривать места преступления. Все житейские мелочи улетучиваются прочь, как только я перехожу границу, обозначенную желтой лентой. Остается только молчание жертвы и то, что скрывается за этим молчанием.

Я посмотрела через дверь, ведущую на разгрузочную площадку, где и произошло преступление. Вот он, мой алтарь.

— Так ты собираешься мне рассказать? — нетерпеливо спросил Трэйвер.

В конце концов мне удалось перевести взгляд на напарника и выдавить из себя:

— Она не стала королевой.

По-видимому, Дэйв воспринял мое нежелание поделиться новостью как ужасное разочарование, поэтому обнял меня своей здоровой ручищей и сказал:

— Но она все равно будет участвовать в параде?

Мне пришло в голову, что бедняжке Дэйву ни за что не пережить переходный возраст своих двойняшек.

Я прошла в просторное подсобное помещение, служившее погрузочно-разгрузочной площадкой. Около двенадцати метров в длину и двадцать один в ширину, в торце — массивная подъемная дверь. Закрытая. Все свободное пространство занимали метровые букеты, половина — из роз всех мыслимых и немыслимых расцветок, а вторая — из экзотических цветов, о существовании которых я даже не подозревала. На потолке ряды ламп дневного света, из-за чего цветы казались светлее на пару тонов и возникало ощущение, что тропические растения сделаны из пластика.

Из-за края сортировочного столика, заваленного срезанными розами, торчали ноги убитого. В сандалиях и оранжевых носочках. Одна из сандалий свалилась и лежала в нескольких метрах от тела подошвой вверх. Между букетами цветов змейкой извивался ручеек крови, впадавший в сток в полу в центре подсобки. Как ни странно, цвет крови не изменился под действием флуоресцентных ламп. Ярко-алый ручеек стекал вниз и присоединялся к пластиковым карточкам, полиэтиленовым пакетам и пустым упаковкам из-под молока, чтобы всем вместе доплыть до Тихого океана через Лос-Анджелес-Ривер.

— Зачем, черт побери, стрелять в человека в оранжевых носках? Это неправильно, — буркнул напарник.

У Трэйвера необычное представление о справедливости, с которым трудно не согласиться. Взглянув на труп, я не смогла предположить, какую же угрозу мог представлять этот субъект в оранжевых носках, чтобы заслужить пулю в затылок.

— Вы установили личность убитого?

— Дэниел Финли, совладелец.

Я натянула хирургические перчатки, опустилась на корточки и осмотрела тело. Убитый был одет в джинсы и желтую тенниску, воротник которой пропитался кровью. На затылке в песочных волосах, там, где пуля вошла в череп, запекалась кровь. Когда убитый упал вниз лицом, раскинув руки в стороны, то сломал нос, и теперь он был приплюснут к левой щеке. Струйки крови от раны на затылке и сломанного носа сливались примерно в метре от тела в ручеек, устремившийся в сток. Я подумала, что бедняга так и не слышал, как хрустнули хрящ и кость в носу. Пуля вошла в затылок с такой силой, что сбила несчастного с ног, когда он пытался убежать от убийцы, и одна из сандалий слетела с ноги. К моменту удара об пол из всех чувств остался только ужас, но и тот растворился в вечности.

— Сорок восемь лет, женат, живет в Южной Пасадене.

Я изучила лоб убитого, насколько это было возможно, не касаясь его.

— Выходного отверстия нет.

Трэйвер покачал головой.

— Нет, насколько я видел, но я его особо не щупал. Думаю, тридцать второй калибр. Пуля, наверное, разорвалась прямо в черепе.

Я наклонилась и рассмотрела входное отверстие на затылке убитого. Оно было меньше, чем подушечка моего мизинца, а у меня очень маленькие руки, так что это никак не тридцать второй калибр. Скорее всего, пуля прошила черепную коробку, а потом рикошетом отскочила от лицевой части, превращая мозги в кашу.

— Нет, для тридцать второго отверстие маловато. Я бы сказала, двадцать пятый или двадцать восьмой.

— Пукалка за пять долларов, — проворчал Трэйвер.

Мелкокалиберные пистолеты любят три категории людей: насильники, наркоманы и белые женщины из коттеджных поселков, хранящие пистолет в прикроватной тумбочке. Если я ничего не путаю, Нэнси Рейган тоже держала такой пистолет — в Белом доме.

— А где второй владелец?

— В офисе.

Я еще раз огляделась, чтобы убедиться, что ничего не пропустила, и обратила внимание, что рядом с подъемной дверью расположилась еще одна, с надписью «Пожарный выход», которую я не заметила.

— Обе двери заперты?

— Да.

Над дверью прямо под потолком, на высоте метров пяти-шести висела маленькая видеокамера, практически не заметная в темноте. Если я ее не заметила в относительно спокойной обстановке, то очень даже вероятно, что и преступник упустил ее из вида.