Дневник - [7]

В 2 часа поехал в Соколы. Встреча автомобиля с броневиками — пришли румыны (взвод роты) обезоруживать; разговор с румынским капитаном — предложение спросить по телефону свою Главную Квартиру или того же Стефанеско (предписание было штаба местной дивизии); пошли разговаривать.

5 часов. Все письменные разрешения в руках: броневая батарея, аэропланы, автомобили. Поезда: сегодня в 18, 27-го числа в 11 час. и в 16 час. Каждый по 30 крытых и 15 платформ. Поездка с Василеско в Соколы для получения разрешения на горные снаряды. Оказалось напрасно, уже все соглашено; однако застряли — не хватило бензина. Попытка поехать на Пакаре[17] броневиков.

Лейтенант Василеско много и энергично работает.

Хлопоты с автомобилями — все стремятся недодать, офицеров не известили, что никто потом догонять не будет, штаб и роты остаются — когда все это разъяснилось, — большинство роты уходит. Завтра получка денег и завтра же и посл-завтра — поход. Погода сухая и жаркая.

Немцы не идут пока на Бендеры, у Лейпцигской оказался взорван или поврежден путь, сильно полагаем, что это румыны для облегчения ухода французов.

27 февраля.

В начале 15-го часа еду в Соколы — еще ни 4-ый, ни 5-ый эшелоны не ушли и даже не кончили погрузки: румыны ли поздно, мы ли медленно грузились — черт знает, а время идет — несомненно причина неправильное соотношение платформ и вагонов. Румыны выдали не то, что мы просили; это задержало погрузку. В 16 часов 6-ой эшелон еще не начинал грузиться. Арест самозванца в горной батарее. Распоряжение продать лишние автомобили в броневом взводе. Бензину мало — предназначалось 400 пудов, а Преображенский все старается недодать. Гаражные комбинации, торговля автомобилями (тайная). Вообще последние дни (2–3) сплошная борьба с нашей авто-частью за бензин и машины, затягивание выдачи денег, задерживающее офицеров, хотя может быть и не нарочно.

Вообще страшно изнервничался за последние две недели: борьба с начальством, румынами, а под конец и авто-частью.

На душе тяжело — если правда потеря Ростова и Новочеркасска, то трудность соединения почта неодолима; вообще задача рисуется теперь все более и более тяжелой. Как ни мрачно — борьба до конца, лишь бы удрать от немцев за линию Слободка-Раздельная и дальше сохранить в целости полную организацию отряда, а там видно будет — может и улыбнется счастье. Смелей вперед!

Успеем — ли, сумеем — ли проскочить?

Около 19 часов получил телеграммы от 26 числа. 2-ой эшелон прибыл, Войналовича[18] нет, не знают — что им делать. Сильно встревожен. Недавно пропал автомобиль с 3-мя офицерами неизвестно где, а тут у Войналовича все инструкции, сам по себе он очень нужен и трудно заменим, да с ним интендант с 50.000 рублей.

После 20 часов разъяснилось, приехал офицер из Кишинева за деньгами для 2-й бригады — он уже видел там Войналовича, очевидно выехав на ночь, где нибудь застрял.

Завтра в 14 решил уходить с авто-колонной, — задерживает получка офицером денег для 2-ой бригады — надо взять его с собой.

До 3-х часов ночи писал письма.

28 февраля.

Около 12 приехал в Соколы. Одну броневую сдали румынам, продали три броневых машины, но дешево за бензин и деньги. Зато имеем не менее 200 пудов запаса только в батарее. Эшелоны 4 и 5 ушли, грузится 6-ой. По-видимому не все поместится в эшелон — дал указание все худшее и менее нужное продать. Вернулся в 12½ в Управление — сведение, что немцы заняли Раздельную и станции дороги; Украинцы пристально следят — сказал Федоров. Просил распустить завтра слух, что, сосредоточившись на сев. — вост. от Кишинева, пойду на Рыбницу, Балту, Ольвиполь на соединение с поляками. Авось надую немцев, хотя сомнительно; положение в общем тяжелое — слишком поздно уходить. Офицер 2-ой бригады не может сегодня ехать, и чтобы не задерживать уход, взял 75 т. руб. за 120.000 лей для уходящих с собой. — Выехали из общежития в 2½ часа. Мигай остался, чтобы взять Лаурин-Клемент[19]. — будет нагонять. Я с Неводовским[20], Храповым и пом. шофера пошли вперед на Пирсе[21]. До границы раза три останавливали с пропусками. В Унгенах нагнали броневиков на переправе; возня с комендантом, детально проверяющим машины. Ступин, наскочив на Пакар на переднюю машину, разбил фонари, помял крыло; с машиной что-то не в порядке — ее буксировали; остался сзади еще и грузовой Пакар. Погода хмурится, начинает накрапывать. Дорога дрянь, ухабы.

От Унген на Пирсе ушли значительно вперед. Хоть-ли сегодня попасть в Кишинев (остальные решили ночевать в дороге), но остановки с пропусками, две лопнувших шины и плохая дорога — задержали — уже темнело, часов в 8–8½ приехали в Калараш; фонари не горят, ночевать в Кишинев негде. Решили искать приюта у священника (благочинный), там ликвидационная комиссия 27-го тяж. дивиз.; напоили чаем, покормили, устроили на ночлег на походных кроватях. Разговоры на темы пережитого, хозяйничанье большевиков, приход румын.

Дождик, дорога немного грязнится.

1 марта.

Насморк и бессонница продолжают изводить. Хозяева артиллеристы напоили чаем. Выехали около 11. На подъеме в Калараш долго возились по скользкой мокрой дороге, буксовали колеса, долго надевали цепи, в остальном добрались до Кишинева без приключений около 2 часов дня. Прямо в штаб 2-ой бригады. Сдал деньги, по-видимому присоединится мало — несколько десятков — результат работы руководителей и прямо отговаривающих и затрудняющих и всячески работающих против (особенно, говорят, Асташев и Ракитин