Дневник - [6]
22 февраля.
Разрешение министра на перевозку — в руках. Весь день те же мытарства: румыны водят за нос, нет до сих пор допуска к бензину, нет разрешения на снаряды, инженерное имущество, снаряжение — все время только и делают — ездят к Презано и в Главную Румынскую Квартиру. Галиб[10] пакостит, просил Авереску нас обезоружить. Составы есть, но нет еще разрешения грузить, а уже больше 18 часов. Очевидно погрузимся только завтра. Да и не могли бы — не хватает запряжи взять все имущество. Страшный кавардак и хаос, над всем царит страх отмены нашего выпуска с оружием (румынам верить нельзя) или занятия австрийцами Дубоссар.
Весь день мечусь, как угорелый, ездил в Соколы, нервы раздергались, становлюсь невыдержанным в разговоре. Обещались завтра примкнуть от 70 до 110 человек чехо-словаков и человек 60 запорожцев.
23 февраля.
Вчера до поздней ночи читал описание района предстоящего перехода — страшно; время разлива, ряд речек, мостов нет. Через Днепр у Берислава они могут быть разведены. Трудность предприятия колоссальна.
Узнал, утром о пожаре складов в Скентее. Назначено расследование.
10½ у. — Запрет румынским кабинетом министров перевозки и вообще выхода с оружием. Мотивы: предстоящий мир Румынии, а главное — Украйна заключила мир и объявила нейтралитет; без её разрешения нельзя. Кельчевский поехал немедленно к Главнокомандующему. Мое решение — в 10–11 вечера отправить в Унгени 3 роты (на подводах), эскадрон, легкую батарею и взвод (горную бросить — снаряды подмочены), пулеметные команды, штатный обоз; колебания некоторых начальников — офицеры 26 артил. бригады. Идти силою через мост — в карман пропуски и разрешение министра, способ — сам в голове колонны и на огонь — огонь[11].
Предположение, что перевозка была ловушкой — всего можно ожидать[12].
Весь день беготня по ликвидации вещей.
В 6 вечера — перемена, разрешение; подали новый список подлежащих выходу частей, вооружение материальной части, требование на снаряды, патроны и оружие новое, прежние аннулированы. Разрешение Авереску. Не верю, опять игра. А время бежит, нужны спешные распоряжения. Добавление артиллерии в расчет на Кишиневцев[13]. Им придется идти пешком — нужно увеличить обоз.
Прибытие двух рот румын днем в Соколы. Демонстрация — узнав, приказал ответить тем же.
Разговор с Бологовским[14].
Обед в миссии. Опять бессонница.
23 февраля.
Переделка мешка вещевого. Предложение 60-ти сербов. Поездка в Соколы. Погрузка — Отсебятина, много лишнего. 48-линейных снарядов еще нет. Возвращение. История с деньгами — нам 600.000[15], а 200.000 Кишиневцам за февраль и март; их запрос об активной группе: острый разговор с Алексеевым в раздраженном тоне, с моей стороны — горькие истины, накипевшие в душе. Обед в миссии; весть о движении немцев — Болград прошли — двигаются на автомобилях и конно на Бендеры: положение становится крайне тяжелым, время идет, эшелоны еще не начали ухода. Вероятно румыны нарочно тянут, чтобы немцы обезоружили сами.
Опять плохо спал. Вернулся около двух; встал в 8.
24 февраля.
Надо ускорить перевозку — набросал новый план — тот сделали без моего утверждения. Опять караул не дает бензина; на остатки еду с шт. — ротмистром Преображенским. Выбрасываем 4 эшелона. Артиллерия пойдет походом кроме мортир. Эскадрон и часть обоза под командой Федулаева. Остается 3 эшелона — почти мой расчет. Издевательства продолжаются — не дают ни снарядов, ни инженерного имущества, ни оружия, ничего; что Главная Румынская Квартира разрешила — не дают караулы. Прямо саботаж; эшелоны погружены, стоят, вечером спрашивали, можно-ли ехать, но так и не тронулись. Сегодня уезжают миссии — опять жди. Весь день состояние озлобления, нервность крайняя, офицеры все издерганы; решение горняков.
Опять пишем в Румынскую Главную Квартиру, а также о пропуск Федулаевской колонны — только к чему пропуска, непропускающие! Около 8 веч. бензин и инженерное имущество даны; снаряды и пропуски обещаны. Эшелоны двинутся завтра — по-живем — увидим. Распоряжение Синедриона о праве не идти[16]. Положение у нас.
25 февраля.
Поездка в Соколы около 2½ час. дня. Все по железной. Утром узнал, что в Александрии всего 6 эшелонов. Наконец все выдано — днем получали снаряды, патроны, гранаты ручные, ружья и т. п. Конец. В полдень отошел один эшелон. Сегодня должны отойти еще два. Разговор с Яцевичем, (движение немцев), около 300 офицеров у него в районе Галаца, спрашивал, как присоединиться. Поздно!.. Конная дивизия идет — части Грикопуло должны присоединиться; разговор с ним — указал сбор в районе Устья.
Сведения с Дона большевистских искрограмм: Ростов и Новочеркасск пали. Какие же у нас тогда цели, как искать соединения? Страшная трудность задачи. Время покажет, а пока по намеченному пути, лишь бы немцы пропустили.
26 февраля.
Утром в 10½ — в банк, в 2 ч. в Управлении. Горные снаряды разрешены. С поездом сегодня трудно, но ответ в 5 часов. Разговор с Алексеевым — освобождение офицеров от обязательства идти. Раскол среди офицеров. По какому праву эти случайные люди — генералы делают такие распоряжения; он обиделся, назвал мой проект фантазией.
