Дневник Дейзи Доули - [59]

Шрифт
Интервал

— И что ты намерена предпринять? — Я налила нам еще по бокалу охлажденного розового.

— Вернуться к нему, — ответила Люси, крутя обручальное кольцо на пальце.

У меня в глазах помутилось от ярости.

— Ты что? — завопила я. — Зачем?!

— Затем, что у меня нет ни сил, ни мужества начинать все с начала. К тому же у меня две дочки, и им нужен отец, — объяснила Люси.

Я прикусила губу, чтобы не брякнуть лишнего, а Люси продолжала:

— Я целую неделю размышляла о нашем браке, так сказать, перетрясала останки. Пыталась понять, есть ли что спасать. И осознала, что мысль вернуться не вызывает у меня отвращения. На прошлых выходных мы с Эдвардом поговорили по душам. Я попыталась проявить к нему внимание, слушать с участием — дать ему то, что он ценил в Сюзи. Хотела попробовать его понять. — Она застонала. — Это была настоящая пытка. Мне все время хотелось вцепиться в него и как следует встряхнуть.

— Напоминает буддийский принцип — прежде чем скажешь что-нибудь, спроси себя: «Это правдиво? Полезно? Несет добро?» — Я рассмеялась. — Идея хороша, но, применяй я ее, мне пришлось бы вообще молчать.

Люси хихикнула и перекатилась на бок.

— Самое странное, я и понятия не имела, что Эдварду со мной так плохо. Была слишком занята собственной ущербностью.

— Ага, и вообще нельзя покупаться на миф о том, что мужчины — супермены, — откликнулась я, подумав о Джулиусе. — На самом деле они такие же запутавшиеся, как и мы.

— Эдвард сказал, что, когда мужчина чувствует себя несчастным и ненужным, то считает, будто женщина нарочно его до этого доводит, — объяснила Люси. — Например, говоришь ему: «Смотри, ты порезался, когда брился», а он слышит: «Что с тобой? Руки-крюки! Настоящий мужчина умеет бриться аккуратно».

— Итак, когда же ты возвращаешься к хрупкому мужскому эго, сбритой щетине в раковине, поднятой крышке унитаза и пригоршням мелочи по всем карманам? — улыбнулась я.

— Скоро. Я приехала сюда потому, что надо же было где-то перекантоваться. Просто мне трудно справиться с собственной яростью. Я не ожидала, что это так затянется.

— А ты не спеши. Пусть все идет как идет, естественным путем. Буддизм учит, что самое длинное путешествие в жизни — от головы к сердцу. Тебе нужно перестать думать о том, что натворил Эдвард, и сосредоточиться на чувствах. На прощении, на том, чтобы восстановить доверие.

— Да я теперь ни на что особенно не рассчитываю и не надеюсь, — бесцветным голосом сказала Люси. — Я окончательно смирилась с тем, что долгий брак — это обоюдное разочарование, скука и бесконечный треклятый компромисс.

— Это не брак, это рутина! — поправила я.

— Да, но ты в нее еще не погрузилась и гуляешь сама по себе. Тебе от этого легче? — поинтересовалась Люси.

— Конечно! — Я постаралась придать голосу убежденности, но с трудом верила в свои слова. — Я все равно надеюсь, что мое одиночество — не навсегда. Я верю в чудо.

Глава 7

Мистер Рыцарь-На-Белом-Коне?

Майлс отложил открытие своего магазина на неопределенный срок, поскольку в книжных полках обнаружился жучок. Поэтому у меня образовалась еще целая свободная неделя, прежде чем стать продавщицей секции популярной психологии. И я отправилась навестить маму, прихватив с собой чуть ли не чемодан книжек по самопомощи. В поезде я открыла одну из них и, вооружившись маркером, принялась за дело.

«Если вы ощущаете пустоту внутри из-за одиночества, то вам необходимо сделать над собой усилие и заполнить эту пустоту любовью — так, чтобы у вас в душе не осталось ни одного свободного уголка». Ах, как это верно! Я подумала, что мое сердце и впрямь, как книжные полки в магазине Майлса, источено эмоциональным жучком самоуничижения и разочарования. Подчеркнув прочитанное, я перевернула страницу. «Маленькая жизнь становится большой только при наличии доверия. Нет доверия — вы так и будете жить маленькой жизнью. Мы предпочитаем жить маленькой, неполноценной жизнью только потому, что боимся доверять и стремимся все контролировать». Да, пожалуй, самое трудное в жизни — это достичь равновесия, подумала я. Как одновременно и не отказываться от мечты, и верить в нее настолько, чтобы мечта превратилась в явь? Вот так вопрос…

Мама встречала меня на станции и, как только я вышла из вагона, кинулась мне навстречу, восторженно маша рукой. По маминому виду я сразу поняла, что она только что из парикмахерской, — на голове у мамы красовался начес, напрочь отрицавший закон земного притяжения и норовивший воспарить к небесам. Мама крепко обняла меня. Она сияла и только что не подпрыгивала от возбуждения, а машину по дороге домой вела так рассеянно и лихо, что мы уцелели лишь чудом. Подкатив к дому, мама едва не врезалась в ворота, непостижимым усилием вписалась в подъездную дорожку и резко притормозила, а потом ликующе завопила:

— Дейзи, у меня такие новости! Такие новости! Ты сейчас просто упадешь! — Мама даже за голову схватилась, словно сама не верила в эти новости. — Я никогда бы не подумала, что со мной такое приключится, но вот!

Брови у меня удивленно поползли вверх.

— Ну так что? Выкладывай, мам! У меня обнаружился давно потерянный братец? Ты выиграла в лотерею? Вы с папой решили помириться?


Еще от автора Анна Пастернак
Любовь принцессы

Анна Пастернак получила образование в Женской школе Сент-Полз и в колледже Крайст-Черч в Оксфорде. Посвятив год работе в издательстве, она занялась журналистикой. Сейчас ей двадцать семь лет и она сотрудничает в таких известных изданиях, как «Санди телеграф», «Санди таймс», «Дейли мейл», «Мейл он Санди», «Дейли экспресс», лондонская «Ивнинг стандард» и «Спектейтор». Эта книга излагает правдивую историю любви мужчины и женщины, любви страстной и преисполненной надежд, но в конечном счете — безнадежной.


Лара. Нерассказанная история любви, вдохновившая на создание «Доктора Живаго»

Не у всех историй любви счастливый конец. Но от этого они не становятся менее прекрасны. Именно такими были отношения Бориса Пастернака и Ольги Ивинской, которая стала прототипом Лары в романе «Доктор Живаго». Познакомившись с этой книгой, вы заново откроете для себя содержание культового романа. «Лара» – документальный рассказ о трагичной, мучительной и в то же время романтической любви на фоне одного из жесточайших периодов в истории России. Это история жизни самого писателя, хроника его душевных порывов.


Рекомендуем почитать
Белый отсвет снега. Товла

Сегодня мы знакомим наших читателей с творчеством замечательного грузинского писателя Реваза Инанишвили. Первые рассказы Р. Инанишвили появились в печати в начале пятидесятых годов. Это был своеобразный и яркий дебют — в литературу пришел не новичок, а мастер. С тех пор написано множество книг и киносценариев (в том числе «Древо желания» Т. Абуладзе и «Пастораль» О. Иоселиани), сборники рассказов для детей и юношества; за один из них — «Далекая белая вершина» — Р. Инанишвили был удостоен Государственной премии имени Руставели.


Колокола и ветер

Роман-мозаика о тайнах времени, любви и красоты, о мучительной тоске по недостижимому и утешении в вере. Поэтическое сновидение и молитвенная исповедь героини-художницы перед неведомым собеседником.


Избранное

Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.


Время быть смелым

В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…


Ангелы не падают

Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.


Сигнальный экземпляр

Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…