Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира - [9]

Сейчас 9:30 утра. Всё утро читаю “Анну Каренину”. Какими же аристократы были нахлебниками. Паразитизм до сих пор существует в нашем обществе. Мы называем его пережитками капитализма. Исчезнут ли они через несколько поколений? Я думаю, да. Мы придём к чему-то значительно лучшему. Пережитки капитализма исчезнут, когда люди научатся управлять своей жизнью разумом.

3.2. Пережитки капитализма

Пережитками капитализма называли все: от антисемитизма и шовинизма до краж, проституции и алкоголизма. Сильно ли изменились эти социальные язвы с отменой частной собственности в СССР? То, что предсказал Маркс в своем «Коммунистическом Манифесте» надо сравнить с реальными фактами. Это то, что сделал бы я, если бы хотел проверить истинность коммунистической идеологии сегодня. Но современные западные коммунисты смотрят на этот вопрос иначе. В блогах, которые я недавно посетил, превалирует мнение, что «сталинизм – это не марксизм». Это всё равно, что сказать: «Давайте вышвырнем все экспериментальные данные, которые не подтверждают теоретических предсказаний».

А как же эмоции? [Они что – тоже пережитки капитализма?]Исчезнут ли они? Возможно, нет. Эмоции будут основаны на разуме. Самое важное – это единство эмоций и разума. Это позволит людям творить, наслаждаться своими творениями, получать вдохновение. Я ошибался, когда думал, что будет только разум. Толстой был удивительной личностью. Он писал, что счастье – это «постоянная тревога, борьба и работа, основанная на любви». Эгоизм и покой, добавлял он, не могут заменить счастье. […]

Мама принесла мне завтрак в постель. От этого тоже надо отказаться? Почему я должен испытывать вину, когда получаю от этого удовольствие? Нельзя позволять, чтобы это происходило каждый день. Чем мне сейчас заняться: пойти побегать на лыжах или начать учиться? […] Завтра я получу свой партийный билет. […] На последнем партийном собрании я узнал о новой политике в отношении профессионалов. Старых специалистов надо заменить. Это как раз совпадает с моими планами, но не значит, что мне надо меньше учиться. Наоборот, профессионализм всегда будет очень для меня важен. […] К, Е, Т и Ф тоже приняли кандидатами в партию. […]

3.3. Разумное решение

Р не одобрил мое отношение к Ане. Он тоже порвал с Н, но они остаются друзьями. Он прав. Сегодня я подошёл к Ане. «Что с тобой случилось?» – спросила она. Я ответил вскользь. Я не жалею о том, что произошло между нами. Я принял разумное решение. […] Сегодня я опять встретил Аню. Она плакала, говорила мне, что я был часто несправедлив, что наши проблемы были не только из-за идеологических разногласий. […] Она сказала, что очень несчастна, что она совсем не спит. Мне захотелось обнять её и попросить прощения. Но я не дал себе это сделать, подумав об Ике. Аморально это или нет? Что мне делать? […]

Два дня назад, я встретил Аню в библиотеке. Она сказала, что теперь поняла, что виновата в том, что произошло между нами. А потом сказала, что всё можно исправить, что она изменится, что будет меня любить по-настоящему. Я сказал, что это невозможно. Она заплакала, сказала, что больше никогда не будет счастлива. Я колебался. Это повлияло на мое вчерашнее поведение у Ики. Я был опять очень сдержан; Ика поняла, что что-то не так. Я думал, не вернуться ли к Ане. Но нет, это не должно произойти. Наши отношения никогда не будут прежними. Я хочу найти партнёра на всю жизнь, а Аня – неправильный выбор. Жаль, что для того, чтобы понять, что ты нашёл свою половину, нужна настоящая близость. При ошибке в выборе все слишком страдают. Честные случайные отношения – абсолютно другая вещь.

3.4. Капитан министерства безопасности (1952 год)

Мама в своем кабинете медсестры пишет какой-то отчет. На ней много партийной работы. Я ею горжусь. Несколько дней назад она рассказала мне о своей юности. Как она агитировала за забастовку, распространяла листовки, спорила со своей мамой о том, как важна помощь политзаключенным. У меня замечательная мама, она – мой друг. Мы больше не спорим. Я помню последнее письмо моего отца. Он писал, что я должен заботиться о маме, ей сейчас очень тяжело. Я перечитал это письмо недавно, и оно многое во мне изменило. […]

Сегодня мы с Мишей смотрели французский фильм. Миша самый образованный студент в нашей группе. После фильма ноги сами привели меня к Ане. Я переживал из-за нашего разрыва. Мы были бы хорошей парой, если бы Аня была другой. Аня страдает. Я вижу, как она плачет. Я хотел, чтобы мы вместе занимались. Я думал о наших объятиях, поцелуях и о других, более интимных отношениях. К счастью, я смог себя остановить. Мы должны оставаться друзьями. […]

Что-то важное произошло вчера (20.3.1952). Я был на собрании Союза Польской Молодежи, когда меня срочно вызвали к начальнику особого отдела. Сам начальник и капитан Министерства Безопасности уже ждали меня. Меня попросили рассказать свою биографию, особенно они интересовались обстоятельствами смерти отца. Я рассказал им все, что знал. Капитан сказал, что эти важные факты не были занесены в мое личное дело. Он ошибался. То, что отец был членом компартии, упоминалось в моем деле. Я также писал, что он умер в Советском Союзе, где мы жили с 1932 года. В официальной форме не спрашивалось, как умер мой отец.