Дневник - [73]
Надеюсь, Денден [Дениза] будет беречь себя; малышу Жито [Житомиру — так Дениза Берр в шутку называла своего еще не родившегося ребенка, возможно, в честь наступления советских войск под Житомиром] будет хорошо у кузена Поля [у акушерки в Аржевиле]. У Анри [Реймона Берра] с собой только одна дочь Элен, она ему дорога. Но если появится на свет [родит] Дениза, сделайте все для нее.
Пусть Ники [Николь С., двоюродная сестра Элен] обо всем расскажет своей свекрови. Я успела отложить книги из Сорбонны. Видите, какая я предусмотрительная! Постарайтесь раздобыть суппонерил [снотворное] для Минни [Антуанетты Берр]. Может, есть у Андре [Бардьё]. Думаю, УЖИФ сделает все возможное. В любом случае, что бы ни случилось, мы твердо намерены вернуться. Я этого ждала! Еще не посещала здешний Gospodje [туалет[283]]. Папа говорит, он сносный.
Денден не должна ходить к Элизе [домой, на улицу Элизе-Реклю]. Минни категорически против. Филипп Д. сделает все, что нужно, в Обержанвиле, он знает.
Поговори с Шарлем и Люси [с Жаком Берром и Ивонной Шварц], мы думаем о них с любовью. Пусть видят, что я сохранила sense of humor[284] (доказательство — история с Gospodje!). Все хорошо, родная.
До скорой встречи.
Сто тысяч kisses[285].
Ленлен
Записка от Элен Берр сестре Денизе с рассказом об аресте. 8 марта 1944 г.
© Mémorial de la Shoah / Coll. Job
Письмо Антуанетты и Элен Берр, написанное в Дранси перед депортацией
Дорогие мои, поскольку тут всерьез заговорили об отъезде и у нас в ближайшие дни может не оказаться возможности вам написать, делаю это сейчас. Вы, наверное, получили две пневматички из Парижа, раз мы получили все, что просили. Я весь день хожу в лыжных штанах и ботинках, ни дать ни взять tomboyish[286] во вкусе Люси [Ивонны Шварц]. У нас все хорошо, не думайте, что нас страшит отъезд. Мы были к этому готовы с первой минуты. На наше счастье, мы здоровые и сильные. Вот для стариков, таких как бабушка Жиля, для многих маминых пятничных подопечных, которых прислали сюда, и для детей это действительно ужасно. Мы же — другое дело. Нам повезло еще и в том, что мы поедем в числе последних и ненадолго. Тут мы ни в чем не нуждаемся, жизнь почти нормальная, и все совсем не так, как может представляться извне. Возможно, и дальше будет не так уж страшно. Я говорю это не для того, чтобы вас успокоить, так думают все, исходя из того, что видят тут. Все, что нужно для отъезда, у нас есть.
Люди рядом с нами вполне приличные. (Семейство из Вив, жена одного знакомого полковника и др., есть и кузены самой Нины [России], ее тезки, отец, мать, очаровательные сын и маленькая дочка.) Бывают, конечно, споры и стычки, порой очень забавные.
Мы беспокоимся об одном: чтобы вы все берегли себя и мы могли уехать с уверенностью, что по возвращении застанем вас живыми и здоровыми. Это единственное и непременное мое желание. Надеюсь, вы постараетесь его исполнить.
[Антуанетта Берр]
Я тут занимаюсь детьми, делаю кое-что в столовой. Найти себе занятие — это главное. Самый тяжелый день — воскресенье. Мама с папой иногда работают на чистке овощей.
[Элен Берр]
Все хорошо. Нас перевели в вагонную комнату на 60 человек, люди в основном хорошие. Когда леди и джентльмены перемешаны, куда приятнее быть среди хороших людей. Похоже, отъезд завтра. Но это не точно. Папа молодцом (его обрили, но это ничего, его круглая голова стала только милее). Я сплю над мамой.
Покажите наше письмо Поллуксу [Жаку Берру] и Люси [Ивонне Шварц]. Я часто думаю о них и хочу, чтобы они знали, что с нами все хорошо, и не тревожились. А то, боюсь, они такого могут навообразить! Часто думаю: видела бы нас тут Люси — то-то посмеялась бы! Скажите Франсуа [Жобу], что я ношу свои красные носки, заштопанные серым. А Ник [двоюродной сестре Николь] — что я думаю о ней по p+q раз в день. Ходила она к mother-in-low[287]? Буду думать о ней 25 марта. Расскажите Одиль [Небюрже], как у меня дела, и убедите ее, что все хорошо. Что нового в Нейи? [Приют для еврейских детей, которым занималась Элен Берр.] Скучаю по малышам и всем остальным. Поцелуй от меня мадам Кремье — я тронута до слез ее вниманием. Нет ли новостей от Жана? После всего этого мы с ним сравняемся в лагерном опыте. Надеюсь, Андре [Бардьё] совсем не плачет. Целую ее и папашу Барда [ее мужа]. Скажите Луизе [служанке], что мы тут встаем в 6 часов и целый день чистим овощи и работаем по хозяйству. Прошло уже два понедельника, и я вспоминала, что это мой день в библиотеке. Поручаю Ник, если она еще туда ходит, передавать новости обо мне всем моим тамошним друзьям и подругам. Я записываю все, что вижу, чтобы не забыть. Так что рассчитывайте на меня. Есть утешительные известия об уехавших. Кажется, положение их сильно улучшилось. Вот одна деталь, чтобы вы лучше понимали, как мы тут живем: некоторые женщины по полчаса подкрашивают себе глаза!
