Дневник Аделины Блейз. Часть 1 - [66]

— Чем больше я узнаю про магию, тем меньше она мне нравится... — проворчала Ольга. — Есть во всем этом что-то ненормальное. Я бы сказала — сатанинское.

— Оля, опасность кроется не в магии как таковой, а в нашем отношении к ней. В том, для чего мы пытаемся использовать магию — для духовного роста или для удовлетворения своих амбиций.

— Сергей, вспомнила, я как раз хотела спросить! — перебила его Вика. — Пока не забыла! Помнишь, ты рассказывал о потоках? Говорил, что все потоки представляют собой ипостаси некой изначальной силы. Но как быть с потоками, несущими смерть и разрушение? Как относиться к тем же сатанистам, террористам всех мастей и рангов? Неужели все это тоже ипостаси Духа? На мой взгляд, логичнее говорить о двух видах потоков: божественных и сатанинских. Одни несут жизнь и развитие, другие — смерть и разрушение. Или не так?

— Все действительно не так, — покачал головой Сергей. — Одна из главных задач изначальной силы, как я упоминал, состоит в обеспечении экспансии жизни. А еще точнее — в обеспечении потенциала развития, потенциала роста. Но рост может проявлять себя в самых разных формах, в том числе, и в совершенно чудовищных с нашей точки зрения. По большому счету, силе безразлично, какой рост обеспечивать: увеличивать число добропорядочных христиан или взращивать отряды террористов. Есть ниша, есть возможность для роста — сила его обеспечивает. Да, где-то растут прекрасные цветы, а где-то — ядовитые колючки. Ну и что?

— Хорошо, но почему тогда в том же христианстве идет деление на белое и черное, ангелов и демонов, Бога и Сатану?

— А кем был Сатана до того, как стал Сатаной? — поинтересовался Сергей. — Не Денницей ли, самым совершенным творением Бога? И не были ли бунт Денницы, его непокорность запланированы самим Богом? В конце концов, должен же был кто-то делать черную работу. И, когда Сатана творит свои грязные дела, то все это, как утверждается в христианстве, делается с Божьего попущения. Так что в данном случае я вижу все ту же игру в куклы: на одной руке добрая кукла, на другой — злая. Хотя кукловод все равно один, и намерения у него самые благородные. Вообще, я не удивлюсь, если однажды окажется, что Денница до сих пор верно служит Богу. Что только самому совершенному своему творению Бог мог доверить роль воплощенного зла. Никто другой с этим просто бы не справился.

— Так можно далеко зайти, — усмехнулся я. — Получается, что, когда сатанисты молятся Сатане, они все равно обращаются к Богу?

— Ты неправильно расставляешь акценты, — покачал головой Сергей. — Важно не то, кому они молятся. Важно — ради чего. Человек может нести свет, жизнь. А может — смерть и разрушение. Бог дает нам выбор: вот тебе то, вот тебе другое. Выбирай, никакого насилия. Но и не обессудь, если последствия твоего выбора окажутся для тебя очень печальными. И, когда сатанист вверяет себя Сатане, он обращается не к Богу, а ко всей той грязи и мерзости, что есть в его собственной душе. Сатана в данном случае — это олицетворение зла. Разумеется, если рассматривать все эти вопросы с христианских позиций.

— А можно смотреть и иначе?

— Разумеется. Посмотри, сколько существует различных религиозных, магических и прочих традиций — сотни и сотни. И каждая из них настаивает на своем видении мира, на правильности именно своих взглядов. Более того, каждая из этих традиций по-своему права. Просто мало кто понимает, что мы сами создаем окружающий нас мир. Вспомни, мы уже говорили о потоках и о том, что каждый поток имеет свои атрибуты. Именно этого многие и не понимают. И если приверженцы ка- кой-нибудь магической традиции вызывают духов, то они будут с пренебрежением смотреть на тех, в чьей картине мира духи отсутствуют. Если кто- то работает с параллельными мирами, то вряд ли его можно убедить в том, что параллельных миров нет. И так далее. Приверженцы разных традиций бесконечно ругаются, ссорятся, выясняют, чья система лучше, не понимая, в большинстве случаев, что все это просто разные потоки. И то, что есть в одном потоке, не обязательно должно присутствовать в другом.

— Как это? — вмешалась Вика. — Если что-то реально существует, то оно будет существовать в любой системе верований — разве не так?

— Именно не так, — покачал головой Сергей. — Дело в том, Вика, что этот мир дает нам все, чего мы хотим, во что мы верим. Это его свойство, его особенность. И в моем мире может не быть того, что есть в твоем, и наоборот. Например, если ты заинтересуешься НЛО, будешь гоняться за ними, то однажды обязательно их увидишь — твой мир обретет нужную конфигурацию, дав тебе требуемое.

Начнешь искать русалок — и они появятся в твоем мире, точнее, ты окажешься на тех ветках реальности, где русалки существуют. Этот мир таков, каким мы его хотим видеть.

— Но это несерьезно, — не согласился я. — Мало ли чего я хочу? Допустим, я хочу стать президентом — но ведь это не значит, что я им стану.

— Если ты действительно хочешь им стать, то у тебя есть шансы этого добиться. Опять же, если человек, например, не имеет голоса, а хочет стать оперным певцом, то его задача сильно усложняется. Но это не значит, что она не имеет решения. Не забывай, мы говорим о магии, а в магии нет ничего невозможного. Вопрос лишь в усилиях, которые нужно приложить для достижения результата. Но это нормально, так и должно быть.