Дневник, 1893 г. - [4]

Иду сейчас в Тулу. За это время думал:

1) Поразила меня мысль о том, что одна из главных причин враждебного чувства мужей и жен это соперничество их в деле ведения семьи.

Жене нужно не признавать мужа разумным и практичным, п[отому] ч[то], если бы она признавала его таковым, ей бы надо было делать его волю, и наоборот. — Если бы я теперь писал Кр[ейцерову] Сон[ату], я бы выдвинул это. —

2) Можно грабить на заведении Бога, можно быть у него поденным, работать, не зная, что и зачем делаешь, можно быть месячным, годовым и участником.

3) Выставка Чикаго, как и все выставки, есть поразительный образчик дерзости и лицемерия: всё делается для наживы и потехи: от скуки, а приписываются благие любвенародные цели. Оргии лучше.

4) Часто говорят: ваше недовольство, осуждение, есть дело рассудка и холодно. Это правда, когда человек видит и осуждает несогласие окружающего, вне его проявляющееся, с требованием разума; но когда человек чувствует несогласие своей жизни с окружающим, это уже не дело рассудка, а разума, совести, любви; и не холодно, а горячо.

5) Ничто так не препятствует проявлению любви, как несмирение, гордость, тщеславие, самолюбие, самовыставление. Одно прикосновение этого личного чувства и готовый раскрыться цветок любви закрывается.

6) Читал о статье Мак[са] Нордау. Прекрасно говорит о том, что наша беллетристика должна сделаться скоро забавой женщин и детей, как танцы.

7) Всё это искусство, музыка, хорошо, но очевидно занимает неподобающее ей место.

8) Только христианин ставит свою жизнь в познании и исполнении истины, и потому только один христ[ианин] свободен, п[отому] ч[то] ничто не может помешать исповеданию истины.

9) Я долго не верил сам себе, что религия официальная есть ошибающееся, отклоняющееся от истины религиозное и антирелигиозное учение; но пришлось поверить. То же теперь относительно официального образования.

10) Иду домой от Булыгина, пройдя 20 верст, устал. Идут навстречу с песнями бабы. «Откуда?» Из Крыльцо[ва]. Где были? У поручика (за 10 верст) работали. Зачем так далеко? Да мы разве бы пошли, за лошадей по два дня отрабатывали. Попались лошади в засеке. Они прошли 10 в[ерст] туда, идут 10 в[ерст] назад, там целый день работали.

Что ж, я чай, поругали поручика?

За что ж его ругать. Ха-ха. И запели песни. —

Всем ровно. Как нельзя в озере поднять в одном месте воду выше, чем в других, или спустить, так нельзя ни увеличить, ни уменьшить благо материальными средствами. (Сейчас еду в Тулу.)

10 Июня. Я. П. 1893. Всё это время ничего определенного не делал. Начинал послесловие, потом статьи о науке и искусстве, теперь о письме Зола и Дюма. Попов уехал, приехал Поша. Отношения с людьми всё те же. За это время думал:

1)⁶ Люди признают, что наказания жестоки, но они говорят: это необходимо для поддержания существующего порядка. Но порядок-то существующий хорош ли? Нет, он дурен. Невозможен. Так что же его поддерживать?

2) Мой друг детства, потерянный человек, пьяный, обжора, несчастный, ленивый, лживый, всегда, когда речь идет о детях, о воспитаньи, приводит в пример свое детство и свое воспитание, как бы подразумевая бесспорно то, что результат, к[оторый] дало его воспитание, служит доказательством его успешности. И он делает это невольно и не видит комичности этого. Так сильна любовь, предилекция к себе всех людей.

3) Думал к статье о науке. Чтобы понять то, что есть наука, надо исследовать, что она дает тем, к[оторые] получают ее, и что она для тех, к[оторые] творят ее (плохо).

4) Решить вопрос о том, хорошо ли, добро ли то, что мы признаем наукой и искусством, не шутка. Всё воспитание молодых поколений основывается на том, что мы признаем наукой и искусством.

5) Воспитание, передача знаний тогда настоящие, когда передается важное, нужное содержание (нравственное учение) в ясной, разумной, понятной форме (наука) и так, что оно пленяет, заражает, увлекает своей искренностью того, кому передается (искусство). У нас же нравственное религиозное учение передается неясно и неискренно — наш закон божий, наука без нравственного содержания передается опять отдельно, и искусство — только одна привлекательность — опять отдельно (плохо).

6) Главный вред науки и искусства в том, что они наполняют жизнь, вместо деятельности, подобием жизни, отражением ее.

7) Когда я спрашивал, зачем спектральный анал[из], мне говорили: может пригодиться. С науками то же, что с товарами: прежде производят их, а потом ищут им употребление, помещение.

8) Если я физическ[ий] калека, то что же делать, буду служить, как могу, в своем искалеченном теле; если я нравственный калека, одержим непреодолимыми пока страстями, то все-таки я хочу служить всеми силами, какие есть во мне.

9) Религия не есть то, во что верят люди, и наука не то, что изучают люди, а религия то, что дает смысл жизни, а наука то, что нужно знать людям.

21 Июня 1893. Ясн. Поляна. 3-го дня отослал с Кузминск[им] статью о письм[ах] Зола и Дюма в Revue de famille⁷. Всё это время развлекался мыслями между «Об искусстве», «Послесловие[м]» и этой статьей. Пытался работать — слаб стал. Маша приехала. Я ей очень рад. Вчера — чего давно не было — был неприятный разговор с С[оней]. Они бедные страдают. Надо жалеть, а ты горячишься. Впрочем, даже так было тихо, что никому не заметно. Мне только больно очень.