Дневная книга - [58]

«Время существует только в календаре, в жизни у каждого свое время», – думал он, не оставляя поисков. Но он никогда не нашел ни ее, ни ребенка. Кто знает, возможно, об этом позаботились два ее мужа, первый и второй, тот, который был муж «second hand». Кто знает?!

Тот рукав сна, который госпожа Лемпицка видела как существо мужского пола

Этот рукав сна госпожи Лемпицкой, в сущности, больше сводится к звукам, чем к зримым образам. Мужчина, который появляется в этом сне, страшно усталый, ленивый или очень старый, и он медленно пишет какое-то письмо. Лемпицка во сне совершенно внятно слышит, что он пишет, не слыша при этом его голоса.

Грац, 2 августа сего года

Дорогая и в высшей степени уважаемая мадемуазель Эуфразия!

Отвечаю на Ваши два любезных письма только сейчас, ибо я слишком стар даже для добра и радости, а уж тем более для всего другого, с чем, к счастью, Ваши письма не связаны. Напротив, они меня обрадовали, я – скажу об этом сразу же – любил и уважал Вашего отца, господина майора доктора Виктора Цикинджала, и Вы обратились именно к тому, к кому следует, в связи с печальными обстоятельствами, которые Вы хотите для себя прояснить. Он был человеком весьма замкнутым, но сильным и добрым, любил хлеб, замешанный с табаком, и молился на воду, прежде чем ее выпить…

Но будет лучше, если мы пойдем по порядку, от Вашего первого письма. Госпожа Златия (к сожалению, я не имел чести быть с ней знакомым) справедливо утверждала в разговоре с Вами, что лучше иметь трех отцов, чем одного. Тем не менее меня очень тронуло то место из Вашего письма, где Вы говорите, что время от времени ездили в Гренобль, чтобы в местном парке танцевать танго в надежде встретить там Вашего настоящего отца. К сожалению, было уже поздно. Так что Вы правы, когда пишете, что никогда с ним не встречались и узнали, кто Ваш отец, уже тогда, когда его не было в живых.

Однако сразу должен сказать Вам, что похоронен он не в той могиле на Соче, которую Вы упоминаете в первом письме, хотя на военном кресте на ней и по сей день стоят его имя, фамилия, правильный год рождения и неправильный год смерти. Вы спросите, откуда я это знаю? Вот откуда: во время военных действий на Соче я в качестве ординарца состоял при господине майоре Цикинджале в тот год, который на упомянутом уже кресте указан вторым. В ходе одной из операций мы оказались рядом с какой-то могилой. Остановились, и господин майор Цикинджал прочитал на кресте собственное имя.

– Неужели возможна такая ошибка, господин майор? – спросил я, а он, нисколько не удивленный, ответил следующее:

– Это не ошибка. Давным-давно одна старая пани предсказала мне, что я умру дважды. Первый раз мужчиной, второй раз женщиной. Поэтому и неудивительно, что у меня будут две могилы. Это, скорее всего, моя женская могила.

Вот что я знаю о первой могиле Вашего отца, дорогая и уважаемая мадемуазель Эуфразия.

Перейдем теперь ко второму Вашему письму. Отвечу на главный вопрос, где же все-таки похоронен Ваш отец, господин майор Цикинджал. Я состоял при нем в качестве не только ординарца, но и человека, который имел счастье во времена мира принадлежать к одной с ним профессии, поэтому я помогал ему и в невоенных делах и занятиях, которые он не прекращал и в дни войны. Помню, мы разместились в замке Штатенберг, и здесь господин майор принимал рапорты от командиров подчиненных ему частей. Дело шло к вечеру, господин майор Цикинджал собрал нас в библиотеке замка и выслушивал донесения возле огромного стола эпохи Ренессанса, на котором были разложены карты военных действий на Пьяве и на Соче. Он оставался на ногах, потому что сильные хронические боли не позволяли ему ни сидеть, ни стоять, так что пока другие говорили, он прохаживался. Время от времени, не прекращая внимательно слушать сообщения подчиненных, делая замечания и отдавая распоряжения, он подходил к книжным полкам, разглядывал книги, иногда какую-нибудь из них брал в руки, листал, ставил на место или же клал перед собой на стол. Между прочим, я знал, что на столе у него кроме военных карт было еще кое-что, что служило его профессиональным занятиям, которые он считал куда более важными, чем военные. Тем более что он заранее знал, что война проиграна, и поэтому все обязанности, которые возлагало на него звание майора, он исполнял в соответствии с принятым ритуалом, без какой-либо уверенности в целесообразности этого дела, которое, тем не менее, он всегда делал крайне добросовестно.

Итак, кроме военных карт на столе перед ним в те послеполуденные часы лежал последний том книги Гиббона «Падение и крах Римской империи» в германском издании, несколько схем и рисунков Царьграда, иллюстрировавших состояние города до и после захвата его турками. Здесь были:

Byzantium nunc Constantinopolis – план, отпечатанный между 1566 и 1574 гг., издание Lorentz&Keil, Libraries de S. M. I. Le Sultan.

The Delineation of Constantinople as it stood in the Year 1422 before it fell under the dominion of the Turks. From Du Fresne Lib. 1. p. 1.

Constantinopol – немецкое недатированное издание, которое дает представление о Царьграде до его завоевания турками.