Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления - [3]

Само же здание выгорело дотла, от него остались только потрескавшиеся кирпичные стены – внешние и зрительного зала. Развалины простояли более двух лет, пока в Петербурге решали судьбу театра, изыскивали средства и разрабатывали проект. Восстановление начали 17 мая 1855 года с раскопок руин. На это ушло почти две недели, и лишь в конце мая приступили к строительным работам. Восстанавливавший театр зодчий А. К. Кавос хотя и постарался максимально сохранить уцелевшие стены, в общем мало считался со старым проектом архитекторов Михайлова – Бове и изменил архитектуру здания в соответствии со своими вкусами. Именно тогда оно приобрело тот пышный вид, который с небольшими изменениями дошел до наших дней. Строительство велось очень быстро и было в основном завершено через год и четыре месяца. 20 августа 1856 года оперой Беллини «Пуритане» восстановленный Большой театр продолжил свою работу.

Спешка обусловила недостаточную проработку проекта и невысокое качество строительства, что проявилось уже через сорок лет. С конца XIX века здание Большого театра подвергалось неоднократным ремонтам и профилактическим работам, призванным укрепить его фундаменты и стены, остановить их неравномерную осадку.

Пламя театральной Дмитровки

Пока огненные трагедии случались лишь в ближайших окрестностях Большой Дмитровки, но в конце XIX века дошла очередь и до нее. Причиной послужило здание, в котором ныне располагается Театр оперетты.

На обширном участке вдоль Большой Дмитровки между Спасским переулком и Кузнецким Мостом стоял трехэтажный дом с четырехколонным портиком, выходившим на Кузнецкий Мост. Задний двор к середине XIX века окружали хозяйственные постройки. В 60-х годах участок перешел во владение купцов Солодовниковых, а в 1893 году Г. Г. Солодовников, известный своей скупостью и подлостью, решил устроить на своем участке театр, причем с наименьшими затратами, то есть максимально используя стены старых сооружений.

Архитектор К. В. Терский подготовил проект зала и сцены, встроенных в пространство между надстраиваемыми старыми корпусами, в которых размещались фойе, уборные артистов и прочие вспомогательные помещения. Большую часть нижних этажей предполагалось использовать под магазины. Сохранение старых стен и малая глубина участка не давали возможности создать полноценные фойе, кулуары, а главное – лестницы, достаточные для быстрой эвакуации зрителей в случае чрезвычайной ситуации. Будущее театральное здание выглядело бестолковым и довольно безобразным. Тем не менее разрешение на строительство было получено, и к концу 1894 года театр был готов. Но тут вдруг уперлась городская администрация. Специальная комиссия не разрешила открыть театр из-за большого числа неудобных мест, плохой отделки и тесноты. Самой важной была претензия пожарных, посчитавших, что пути эвакуации недостаточны для обширного пятиярусного зала.

В конце концов, с помощью взяток, мелких достроек и улучшений Солодовников добился своего. Безобразное внутри и снаружи здание на Большой Дмитровке стало самым большим и первым в Москве частным театром.

А уже 20 января 1898 года после спектакля произошел первый пожар. Расследовавшая дело комиссия предписала закрыть для публики два верхних яруса и сократить вместимость зала до 1600 мест. Владелец здания, естественно, предложил другое решение – усиление путей эвакуации. Угловые лестницы были достроены до общей высоты театра, и фасад по Большой Дмитровке окончательно сгладился под линию рядовой застройки.

Но, видно, уж больно бестолковым было лоскутное сооружение, и 30 октября 1907 года в нем случился очередной, на сей раз поистине катастрофический пожар. К тому времени владелец здания скончался, и театр перешел в собственность его наследников.

Зарево над Большой Дмитровкой увидели в четыре часа утра с каланчи Тверской части. На пожар сразу были вызваны три пожарные части, затем к ним прибавилось еще семь. Но, несмотря на усилия, через час после прибытия пожарных рухнула крыша зрительного зала. Все, что могли сделать борцы с огнем, – приставив лестницы, спасти пять человек, ночевавших в верхних этажах. Остов здания превратился в огромный открытый костер. Пылали деревянные кресла, конструкции лож, двери, балюстрады балконов. Горение было столь стремительным, что уже к шести часам утра пожар начал ослабевать сам по себе.

Спасать внутри здания было уже нечего, и большинство пожарных отправились восвояси. Оставшиеся старались предотвратить обрушения внешних стен, в чем и преуспели. Однако все остальное погибло: отделка зала, фойе и сцены, декорации, коллекция костюмов, музыкальные инструменты. От театра остались почерневшие, закопченные несущие стены. В одном из разрушенных помещений – декорационной мастерской – пожарные наткнулись на страшную находку – человеческий труп, в котором работники театра опознали помощника декоратора Семена Коваля, двадцати лет, задохнувшегося в дыму.

Через пару лет театр восстановили под руководством известного специалиста по зрелищным сооружениям архитектора Т. Я. Бардта. Он сумел учесть уроки прошлого (конечно, в пределах объема кошельков владельцев) и постарался привести здание в более или менее приличный вид. Однако и здесь не обошлось без старомосковской дури. При перестройке в 1909 году рухнули гнилые леса, расшибся работавший на них каменщик. Рассматривавший дело суд приговорил наблюдавшего за строительством Бардта к трехдневному аресту и выплатам пострадавшему по 6 рублей 75 копеек в месяц – пожизненно. На такие деньги несчастный инвалид мог существовать по-царски!