ДМБ - [3]

– Что вы, издеваетесь!? Я только что за этой тварью убирал! Что я – виноват, что с ним рядом все время оказываюсь?

И все тот же добрый голос отвечал:

– Это, сынок, называется – Родину защищать.

Мне снилось, что за окном кто-то толстый летает.

Когда я открыл глаза, то увидел, что лежу там же где упал вчера

Один из бойцов – рыжий в панаме достал ее из за пазухи и предложил:

– Шмалите, друзья, сколько хотите, у Карлсона, который живет на крыше, там же и парники. Как вы уже наверно поняли, – я Малыш.

Потом к нам привели генерала-ветерана в орденах – чуть ни за взятие Шипки.

– Внучки! – крикнул он, – Пуля – дура, а штык – молодец!

– Не рви, батя, глотку, – посоветовал ему кто-то из толпы, – Лучше угости.

– А как же! – обрадовался тот и выставил из авоськи две трехлитровые банки зеленоватого самогона. – Только здесь бабка не достанет, не унизит гвардейца.

– Может, не надо?! – пробовал его остановить провожатый капитан авиации. – Помните, как в прошлый раз нехорошо вышло?

– Молчать! У меня ваш маршал под Кенигсбергом сортиры чистил, когда я тараном эсминец брал за чакушку! Восемь машин положил, а на мне ни царапины! – взвизгнул старый озорник. – Даешь Беломорканал! За родину! За победу! Хлебай, внучки, ханку!

Что внучки послушно и исполнили.

– Лютый дед, – долго еще мы вспоминали ветерана, – Таким дедам надо памятники чугунные на вокзалах ставить, а не руки ремнем вязать и уж ни как ни в вытрезвитель сдавать. За деда – чудо-богатыря! – и выпили.

И видим на пункт пришел офицер с зелеными погонами и заперся в комнате у туалета.

– Особист, разведчик, – объяснил один из бойцов.

Начали к нему водить по одному всех находящихся в пункте. Выходили оттуда чаще с задумчивым видом, что уже наводило на серьезные размышления. Одни говорили:

– Угрожал.

Другие:

– Взятку предлагал, но не дал.

Третьи просто плевались

Последним вышел тощий кришнаит.

– Какой хитрый человек! – сокрушался он.

– Чего спрашивал-то? – спросил я.

– Я не понял, – признался кришнаит и удалился.

Когда я вошел в комнату, капитан пил чай с вафлями, потрясая у уха колокольчиком.

– А! А! – спрятал колокольчик и простонал он, когда я закрыл за собой дверь, – плохие у вас дела гражданин призывник.

– А у кого они сейчас хорошие? – согласился я.

– У вас дела не просто плохие, а еще хуже, – продолжил он и откусил кусок вафли.

– Чем раньше? – не на шутку встревожился я.

– Гораздо, – кивнул он и откусил еще кусок.

– Кошмар! – схватился я за сердце.

– Кошмар! – согласился капитан и отпил глоток чаю.

– Что будем делать, товарищ контрразведчик? – с надеждой спросил я.

– Будем помогать соответствующим органам выявлять неблагонадежных элементов в армии, – сообщил заговорческим тоном особист.

– Я как раз знаю одного такого, – столь же таинственно прошептал я.

– Побожись? – уточнил он.

– Чтоб мне пусто было! – быстро поклялся я и доложил, – У дежурного офицера газы!

– Поподробнее! Какие газы? Маркировка, производные. – вяло заинтересовался контрразведчик и откусил очередной кусок вафли.

– Газы сугубо удушливые. Срок годности истек, производные – копченая колбаса, сыр Волна, лимонад Колокольчик. Как в туалет сходит, полчаса невозможно войти – глаза режет. – отчеканил я.

– Понятно. Ведите наблюдение. Мы с Вами свяжемся. Свободны.

По выходу от разведчика я послал к нему Малыша и Карлсона, а сам, соответственно, выпил водки.

На четвертый день меня облили холодной водой и привели к начальнику распределительного пункта, к полковнику.

– Вы, молодой человек, собираетесь служить или вы к нам на побывку? – прищурившись, спрашивает полковник. – Три набора сменилось, а вы все шалите. Вами весь пункт провонял.

– О чем разговор!? – киваю я, и тут же предлагаю. – Пошлите меня куда-нибудь в горячую точку. Снайпером. Я очень усидчивый.

– Что-то такое мы вам и прописали, – отвечает начальник – А заодно и вашему дружку…

У меня после этих слов упало. Если бы вы знали моих друзей! (фото: на фоне милицейской линейки братья Алиевы, в профиль и анфас) Я им денег немало был должен. Ну, не получилось отдать. Ну, не получилось. Надеялся из армии паек присылать… Хотя они сами нарывались – в руки купюры совали. В лицо кидались. ( фото: переулок у ресторана Уют, в лицо герою летят пяти долларовые купюры ) Восточная кровь, пенная. Братья Алиевы – Улугбек и Максуд. Братья держали ресторан Уют на Сходненской и на момент нашего нежного знакомства только-только продали свой годовалый БМВ. (фото: переулок у ресторана Уют, на его фоне стоят братья Алиевы и их БМВ) К сути: как-то невзначай проговорился я Максуду, что могу под его деньги хороший процент взять. (фото: Герой и один из братьев Алиевых стоят у ресторана УЮТ)

Говорю:

– Максуд, как я восхищаюсь твоим умом и мужеством! Ты не человек, а газонокосилка. К тебе доллары так и липнут. Даже не думал о таком герое.

Максуд кушал киви и особо не протестовал:

– Я, – говорит, – Хачапури торговал, куртками торговал, Соней торговал и имел уважение.

– Так вот, – рассказываю я, – Тут меня один министр с одним банкиром познакомил. Ну, мы поехали сначала с ними в музей, посмотрели бивень мамонта, а потом он мне и говорит: Не хочешь по блату деньги поместить? Дашь тридцать и через месяц возьмешь сорок. Я ему отвечаю: Надо посмотреть мои депозиты, но у меня есть один близкий друг – практически родственник. Предложу, конечно, если он ни в Париже на сельскохозяйственной выставке.