ДМБ-2010 - [3]
— А теперь валите отсюда.
Надпись просто убийственна. Смотрят, не отрываясь, с неизбывной тоской…
— Да вы откуда, ребята?
— Штрафбат, сынок! Валите, валите, — снова за лопату.
Впечатляет.
Как там наш пострадавший?
Точно по известной детской поэме:
Но вот засыпанный раствором страдалец оживает, вскакивает и с криком: «Оторвы! Изверги! Живьем закопают! Чтоб вам Черный Песок найти!» бегом удаляется, разбрасывая во все стороны комья раствора.
Черный Песок — это да, забывать про него нельзя.
— Сэр, позвольте ваш дозиметр.
— На, — командир лениво протягивает небольшую трубочку.
Я смотрю на свет в этот зловещий калейдоскоп. Тоненькая ниточка пока стоит почти на нуле. У меня тоже самое. Продолжим.
Сквозь жаркое марево бредет человек. Это дежурный, помогающий нашему Комиссару в пыльном шлеме. Подходит к нам, достает записку. Смотрит, оттопырив губу:
— Спецбригада № 4?
— Да, — нехотя отвечает Сержант.
— Получите задание, — и отдает записку.
«Спецбригаде № 4 прибыть на объект № 8 для выполнение особого задания». Замечательно. Главное, все понятно. Горевестник медленно плетется дальше. Командир с чувством сплевывает и говорит:
— Бригада, стройся!
Я в одно движение выпрыгиваю из выкопанной ямы. Этот бесполезный фокус я освоил под чутким руководством Геннадия Ивановича Милославского, нашего преподавателя физкультуры, большого оптимиста.
Он жизнерадостно говорил:
— Вот поймают тебя, Котяра, враги, поведут расстреливать, заставят яму копать. Ты копаешь, копаешь, они отвлекутся, закурят там, то-се… Ты как выскочишь из ямы, да как изрубишь их в капусту… лопатой. Давай, тренируйся.
Я тренировался до упаду — упражнение из двух стадий — выкапывание ямы по грудь («Бедный Йорик») и выпрыгивание из нее («Кенгуру»). Хорошо, что до изрубливания в капусту дело не дошло — я с детства очень брезглив.
Бригада построилась. Бойцы стройотряда обязаны передвигаться по территории Института только строем. Вот мы и передвигаемся. Строем из одного человека.
— Бригада, шагом марш! Песню запевай!
И я противным голосом заунывно затягиваю:
Меня всегда поражали размер и запутанность территории Института здесь тебе и стандартные корпуса НИИ, и цементный завод, и почти заброшенные пустыри, вроде того, на котором мы поутру копали траншею…
Объект № 8 — это Домик и садик вокруг него. А в Домике жил большой человек, который давным-давно заведовал Институтом и вообще создал все то безобразие, в котором мы вынуждены копаться сейчас.
Здесь мы первый раз. Уже издалека видно, что объект непростой могучий забор с уже намозолившими глаза значками «Опасно! Радиация!», уютный домик, яблони…
Мичурин заплакал бы от зависти — китайка, усыпанная сморщенными крохотными плодами, похожими на рябину, малахитовая матовая семеренка, синеватые огромные плоды антоновки. Что же нам здесь предстоит?
Нас встречает молодая женщина с двумя очень симпатичными косичками.
— Здравствуйте, ребята! Меня зовут Ирина. Проходите… Чай будете?
— Конечно, — хором отвечаем мы. Даже чай на жаре нас не смущает лишь бы работать поменьше.
Неторопливо и степенно пьем чай с вареньем, благодарно глядя на хозяйку объекта № 8. Наконец, чай допит. Сержант смотрит в свою чашку, потом, вопросительно — на Ирину. Предложения налить еще чаю не следует. Понятно.
— Пойдемте, — говорит Ирина. Начало неплохое. Поднимаемся по деревянной лестнице на второй этаж. Начинается подробнейшая экскурсия по домику с рассказами о создании Института, о хозяине Домика, о разработанных в институте Изделиях.
Ирина говорит спокойным, размеренным, абсолютно равнодушным голосом. Почему-то становится не по себе. Сержанту, видимо, тоже. Как там нам в лекциях говорили: «…ознакомление с любой информацией допустимо, если возвращение групп не планируется». В общем, «задание выполнено, спасенных нет». Наконец, лекция окончена. Вопросов задавать не предлагают. Настроение у меня портится еще больше.
— Теперь к делу, — резко говорит Ирина. — Задача — собрать все плоды с деревьев и с земли в контейнеры. Работа только в защитной одежде. Плоды высокоактивны. Незащищенными руками их не брать и, тем более, не есть. Впрочем, на придурков вы не похожи.
— А… — начинаю я.
— Здесь на глубине полметра — сплошной Черный Песок. — отвечает Ирина. Явный случай телепатии.
Работа в защитном костюме на такой жаре — это нечто! Самое смешное, что пот постоянно заливает глаза, а нам надо очень внимательно смотреть, чтобы не пропустить ни на земле, ни на ветках ни одного, с позволения сказать, яблочка. Понятно, почему Ирина называет их плодами.
Хорошо, что садик небольшой и через четыре с небольшим часа работа закончена. Грузим заполненные контейнеры, дезактивируемся, снимаем костюмы и… сохнем.
Я смотрю в свой калейдоскоп. Стрелка у края шкалы. Интересно, как давно это случилось? Дневная доза выбрана, нам пора либо идти домой, либо, что более вероятно, переходить на другой участок за территорией Института.
— Спасибо за чай, — я церемонно раскланиваюсь. Ирина кивает. Мы свободны.
Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.
У Андрея перебит позвоночник, он лежит в больнице и жизнь в его теле поддерживает только электромагнитный модулятор. Но какую программу модуляции подобрать для его организма? Сам же больной просит спеть ему песню.