Для тебя, Ленинград! - [14]

Автоматическое оружие. И у нас с ним было негусто. Но от положения на сухопутном фронте зависела судьба ладожской трассы, а значит, и участь блокированного Ленинграда. От положения на фронте зависела и судьба нашей флотилии. Лучше было остаться без пулеметов, чем допустить дальнейшее продвижение противника. В такой обстановке приходилось идти на жертвы.

Мой ответ затянулся. Видимо, Иван Иванович уже не ждал ничего утешительного. Но я решил:

— Мы снимем крупнокалиберные пулеметы с кораблей и передадим вам.

— Спасибо, — обрадовался генерал.

Возвратившись от Федюнинского, я приказал снять часть пулеметов ДШК с кораблей и барж и передать пехотинцам. В большинстве случаев пулеметы передавали вместе с их расчетами, моряки уходили воевать на сушу. Конечно, нелегко было расставаться с людьми и оружием, когда у нас самих всего не хватало. Этим мы в некоторой степени снижали огневую мощь кораблей, но, повторяю, другого выхода не было.

Сами мы тоже принимали срочные меры. Организовали сухопутную оборону своей главной базы. Возглавил ее помощник командующего флотилией по сухопутной части (приказом комфлота 27 октября была введена такая должность) генерал-майор Гавриил Савельевич Зашихин. Он мобилизовал все силы гарнизона Новой Ладоги, а также и моряков с кораблей. Правой рукой его при этом был комендант Новой Ладоги Александр Иванович Ачкасов, офицер решительный и инициативный. Спешно возводились оборонительные сооружения, база опоясалась окопами и минными заграждениями. Сотни моряков с кораблей, из береговых частей и учреждений флотилии были сведены в отряды, занявшие оборонительные позиции.

Пришлось подумать и о мерах на самый крайний случай. Я созвал командиров и комиссаров соединений и отдельных частей гарнизона и поставил перед ними задачу: ни один береговой объект, ни один корабль, ни один снаряд не должны попасть в руки врагу, если он прорвется в базу. Как только поступит сигнал, все должно быть взорвано. Нелегко было давать такое указание, но обстановка требовала. Я видел, как у многих выступили слезы на глазах, но все беспрекословно подчинились. Через несколько часов отовсюду поступили доклады, что корабли, причалы, важнейшие здания заминированы.

К счастью, взрывать ничего не понадобилось.

12 ноября наши войска начали Тихвинскую наступательную операцию. В упорных боях отбросили врага от Волхова, освободили Тихвин.

Все эти тревожные дни перевозка грузов не прекращалась, хотя озеро уже замерзало.

В октябре и ноябре канонерская лодка «Нора» под командованием капитана 3 ранга П. И. Турыгина совершила 38 рейсов, сопровождая караваны, буксируя баржи, перевозя людей, продовольствие, снаряды. Последний свой рейс «Нора» шла в сплошном льду, буксируя нефтеналивную баржу. Время на этот рейс потребовалось во много раз больше обычного, но задание было выполнено, канонерская лодка и нефтеналивная баржа в исправном состоянии дошли до бухты Морье.

Озерный буксир «Орел» под командованием капитана И. Д. Ерофеева осенью совершил около 20 рейсов. Преодолевая штормы, он отбуксировал на западный берег более тридцати барж с грузами для города и фронта. Команда «Орла» первой стала буксировать до трех барж.

С наступлением холодов пришлось отказаться от использования деревянных барж — льдины могли их разрушить. Это, конечно, снижало наши возможности, но в приближении зимы были и свои плюсы. Как только ледовый припай у берегов стал прочным, корабли начали подходить вплотную к нему и выгружаться прямо на лед.

23 ноября Военный совет Ленинградского фронта прислал нам телеграмму: «Продолжать до последней возможности перевозки грузов канлодками и транспортами из Новой Ладоги и обратно».

Лед крепчал, а корабли все шли. Трещали обшивка и шпангоуты, от ударов о льдины гнулись и ломались винты. Техника не выдерживала, а люди преодолевали все.

Однако не каждый рейс проходил удачно.

Поступило распоряжение срочно вывезти из Ленинграда рабочих некоторых важных заводов и их семьи. Я выделил для этого самые боеспособные и быстроходные наши корабли — «Конструктор» и «Пургу». 4 ноября с наступлением темноты сторожевой корабль «Конструктор», приняв на борт более 350 пассажиров, снялся с якоря и начал движение из бухты Морье в Новую Ладогу. Немного ранее вышел сторожевой корабль «Пурга», имея на борту около 300 женщин и детей. Скорость 17 узлов. Ночь светлая, лунная. Она и подвела моряков. Вражеский бомбардировщик, летевший на высоте 150–200 метров, обнаружил корабль на лунной дорожке, сбросил две бомбы. Они упали за кормой. Но тут подоспел второй «юнкерс». Одна из его 250-килограммовых бомб попала в корабль. Вся его носовая часть до второго котельного отделения была затоплена. Поперечная переборка между первым и вторым котельными отделениями прогнулась и грозила вот-вот прорваться. Моряки с огромным трудом удержали корабль на плаву. Вскоре к борту «Конструктора» подошла канонерская лодка «Бурея» и сняла с него уцелевших пассажиров и часть экипажа. Прибывший на «Бурее» командир дивизиона сторожевых кораблей капитан 3 ранга К. М. Балакирев, боясь за остойчивость «Конструктора», приказал оставить на нем лишь 15 человек во главе с командиром корабля капитаном 3 ранга Г. А. Купидоновым, военным комиссаром политруком В. П. Антохиным и механиком воентехником 1 ранга П. А. Можейко.