Для тебя - [48]

— Морри, бери Ди и детей, Фебрари хочет семейный завтрак «У Фрэнка». Встречайте нас и Джека с Джеки там через час. — Он посмотрел на меня. — Верно. Увидимся там. Пока.

Он захлопнул телефон и велел:

— Иди в душ, Феб, а то мы опозданием.

Мне ничего не оставалось, кроме как отвернуться от Колта и закончить наливать себе кофе. Потом я прошла через старый дом Колта, который нравился мне слишком сильно, в его спальню с фотографией бара Гарри, которая нравилась мне слишком сильно, мимо кровати, которая была большой и удобной и нравилась мне слишком сильно, в ванную, которая была обычной, но всё равно это была ванная Колта и поэтому нравилась мне слишком сильно, и приняла душ.

* * *

Воскресенья всегда были счастливыми деньками.

Много лет назад, когда мы были младше, мама с папой не открывали бар по воскресеньям. Это был семейный день, и мама с папой оставались дома. Колт, Морри и папа бывало сидели у телевизора и смотрели футбол, а мы с мамой сновали туда-сюда. Мама делала для них сухарики из злаков, соленой соломки и орешков, которые она покрывала какой-то острой и солёной пастой и запекала. Или она делала большие миски попкорна, обильно политого растопленным маслом. Вечером она кормила нас большим семейным ужином с жарким, или мясным рулетом, или жареным цыплёнком. После этого мы играли в игры, обычно по командам: мальчики против девочек. Став постарше, мы играли в карты, больше всего в юкер, и Колт всегда был моим партнёром.

Когда мы стали постарше, родители открывали бар не надолго: с трёх часов дня до одиннадцати вечера. Морри, Колт и я обычно шатались по городу, зависали с друзьями или оставались дома смотреть видео, или мы с Колтом обнимались в моей комнате.

Я всегда любила воскресенья, но уже очень давно у меня не было по-настоящему хорошего воскресенья.

Сегодня Колт подарил мне очень хорошее воскресенье. Такое хорошее воскресенье, что я была почти готова простить ему то, что он сделал.

У Фрэнка было полно народа, как всегда воскресным утром после церковной службы. Нам пришлось подождать, пока освободится большой стол, но оно того стоило: стопка фирменных воздушных блинчиков с голубикой, смазанных взбитым сливочным маслом и тёплым сиропом, огромная кружка первосортного кофе и громкое семейство в сборе. Я хитростью заняла место между Палмером и Тьюздей, чтобы иметь возможность тыкать Тьюздей в бок и заставлять её хихикать, а потом хватать Палмера за голову и целовать, чтобы он смотрел на своего отца и хныкал:

— Па-а-ап! Тетя Феб всё время меня целует!

Иногда мы вели три разговора одновременно. Иногда кто-то один завладевал общим вниманием. Иногда кто-то рассказывал историю, и все смеялись. Иногда кто-то просто говорил что-то забавное, и все смеялись.

Мы все ощущали радость дня, даже Ди. Она даже совершила невероятное и пошла с нами в «Джек и Джеки», чтобы помочь подготовиться к открытию. Ди держалась рядом со мной, пока я занималась своими обычными делами, думаю, потому что она ещё не была уверена, хочет ли пускать Морри обратно в своё сердце. Но я не хотела на неё давить, так что позволила ей ходить за мной и показала, что делаю. К моему удивлению, она выглядела заинтересованной, внимательно слушала и задавала вопросы, так что я немного добавила и показала ей и другие вещи. Когда мы открылись, она сидела рядом с Колтом на его конце барной стойки, пила диетическую колу, болтала и смеялась. Дети сидели в кабинете и, скорее всего, устроили такой беспорядок, что я знала: мы с Морри много дней не сможем ничего отыскать.

Позже мне позвонила Мимс, чтобы узнать, какие планы, и я сказала, что сегодня воскресенье и все зависают в «Джек и Джеки». Через двадцать минут в бар вошли Мимс и Ал. Мимс переговорила с Ди, и они вывели Тьюздей и Палмера на улицу, чтобы мама Мимс могла забрать их и выводок Мимс к себе домой посмотреть какие-то новые диски, которые купил Ал, а потом она накормит их ужином, приготовив свои знаменитые корн-доги. Я позвонила Джесси и сказала, что вся банда в сборе, и скоро Джесси и Джимбо тоже появились.

По воскресеньям в бар приходили только постоянные посетители. Одинокие люди, которым не с кем было проводить воскресенье, но которым не хотелось сидеть в одиночестве. Они сидели за столиками или у барной стойки, смотря телевизор, расположенный над баром, и всегда были готовы поболтать, если дать им понять, что ты подошёл не только чтобы принять заказ. А по воскресеньям всегда было время поболтать не только о заказах.

Папа, мама, Морри и я некоторое время разговаривали с посетителями, причём папа с мамой больше, чем мы с Морри, потому что им надо было многое наверстать. Но большую часть времени мы проводили рядом с Колтом, Ди, Джимбо, Джесси, Мимс и Алом, болтая и смеясь.

Я не думала о Колте и нашем поцелуе. Я решила думать о том, как хорошо быть с семьёй и друзьями, когда я не цепляюсь за всякое дерьмо и не ощущаю себя мёртвой внутри. Как хорошо смеяться так, что начинает болеть живот. Как хорошо наблюдать за тем, как оживляются лица любимых людей, когда они разговаривают о чём-то смешном или о забавных проделках своих детей. Как хорошо чувствовать себя живой, в отличие от Энджи, Пита и Бутча, у которых больше никогда не будет такого. Как хорошо понимать, что эти моменты драгоценны, а продолжать цепляться за боль — значит терять их, даже если они прямо перед тобой, надо только ухватить.