Для фортепиано соло - [14]

— Искусство? А почему бы и нет?.. К тому же у него такой опыт…

— Франсуаза! Вы попались на удочку? Уже?

— Напротив. Я вас поддразниваю… А что говорит он об умных женщинах?

— Сказать по правде, я уже забыл, но можно себе представить его аргументы: «Вы необычайно превосходите свое окружение; вас не ценят по достоинству; вам нужен мужчина, который бы не приглушал ваше призвание, а восхвалял бы его». После чего он предлагает себя… Добавьте во всех трех случаях еще признание, что никогда раньше он не испытывал ничего подобного… Ваши волосы, ваши глаза, ваш стан, ваша грация… А тут еще лунный свет и — получайте в горячем виде… Вот рецепты Фабера.

— Не вижу в этом ничего ни особо нового, ни опасного, — проговорила она. — Все женщины слышали что-нибудь подобное.

— Возможно, но сказанное не с такой силой, не с таким театральным даром… У этого дьявола есть дар… Если я прошу вас усомниться в нем, то лишь потому, что знаю его штучки… Наверняка он уже сегодня предложит вам прогуляться в ночи. Надеюсь, вы откажетесь…

— А если бы я согласилась, — спросила она, — к какой категории он причислил бы меня?

— Он не откровенничал со мной. Но он специалист, у него есть чутье, и он почти всегда определяет точно.

— А к какой категории причислили бы меня вы?

— Специалист всегда хранит свои секреты… Да вы сами прекрасно увидите, когда он сделает первые ходы, это будет его игра… Или, скорее, я надеюсь, что вы проявите мудрость и никогда не останетесь наедине с ним.

Она встала, спросила меня:

— Не хотите пройтись немного? Я в очень легком платье и не скажу, что мне так уж тепло.

Мы пошли по дороге в деревню, по извилистой дороге, обсаженной колючим кустарником. Я смотрел на Франсуазу, на ее светлые вьющиеся волосы, на нежную твердость ее профиля, ее красивый взгляд и думал: «Надо любым способом помешать этой сумасбродке погубить себя ради мужчины, который уже через полгода забудет о ней».

— Вы знаете, — спросил я, — историю Сильвии Нуартель?

— Нет… Не забывайте, я ведь провинциалка… Эта история связана с Фабером?

— Более чем просто связана. Это история, в которой Фабер главный герой… или, скорее, предатель… Сильвия была восхитительной, серьезной женщиной, она вышла замуж за Юбера Нуартеля, крупного инженера и конструктора мостов. Образцовая семейная пара. Двое детей. Муж довольно часто бывал в отъезде, потому что некоторые его предприятия находились за границей. Но жена, рассудительная, мудрая, как француженки из романов Жироду,[5] занималась своими детишками, жила в окружении своей прелестной семьи. Короче — полная идиллия…

— До того дня, когда огромный злой волк…

— Вот именно… Так случилось, к несчастью, что Фабер встретил у своих друзей Сильвию. И тотчас же обрушил на них лавину вопросов, какими и я подвергся касаемо вас: «Кто она? Где ее муж? Как случилось, что я до сих пор не знал ее?»

— Он вам задал эти вопросы обо мне?

— А что вы думаете? Эти и еще много других… Но я вернусь к Сильвии. Фабер тут же пересел поближе к ней, отлично разыграл свою роль, и Сильвия была обольщена. На следующий день началась осада. Звонки по телефону, цветы, ложа в театре… Инженер в то время находился в Турции. Сильвия, свободная, слишком свободная, после дней героического сопротивления безумию стала любовницей Фабера. Это было прискорбно, потому что он, как всегда, видел в ней красивую вещь, уже потускневшую, использованную. Тем не менее, будь это другой мужчина, все могло бы остаться втайне. Но Фаберу доставляло еще большее удовольствие ославить женщину, чем обладать ею. Когда Нуартель вернулся, весь Париж уже был наслышан и судачил об этом. Сама же Сильвия, умная Сильвия, вела себя самым неразумным образом. Даже если бы муж не узнал правды, она, я думаю, сама бы выложила ее.

— Просто она была очень влюблена.

— В Лондоне должны были играть одну из пьес Фабера. Он предложил ей поехать туда с ним. Она приняла решение не сразу: понимала, что это будет разрывом с мужем, с семьей… Фабер с яростью настаивал, требовал от нее этого доказательства ее страсти, и она сдалась.

— И муж отверг ее?

— Нет. Ее муж, человек великодушный, хотел дать ей шанс вернуться ради детей и поначалу скрыл ее отсутствие. Но на них обрушилась целая вереница катастроф… Фабер приносит несчастья… Авария, в которую попал автомобиль, где она находилась с Фабером, — это уже скандал. После катастрофы ее лицо было обезображено… Возмущенная родня мужа требует развода… Менингит и смерть ее малыша Жака в то время, как она была в Лондоне. И развод, поскольку ситуация становилась невозможной и курьезной… А Фабер вскоре навсегда бросил Сильвию, потому что нашел себе любовницу помоложе.

Франсуаза, перестав иронизировать, наклонилась и сорвала на склоне клевер с четырьмя листочками.

— Какая трагическая история! — сказала она. — И что же сталось с Сильвией?

— Одна из этих покинутых горестных женщин, которых так много в Париже… Последний штрих ужасен… Как-то, будучи в «Комеди Франсез», когда я в антракте в фойе разговаривал с Фабером, она прошла мимо нас, опустошенная, с изуродованным глубокими шрамами лицом. Он увидел ее, рассмеялся своим дьявольским смехом и сказал мне: «Иезавель… Я называю ее Иезавель, потому что она всегда помпезно разукрашена, „как в день своей смерти“…