Длинные тени - [165]

Но здешний люд — ученый. Первым делом Цогобаса обыскали на предмет артефактов. Всё забрали, гады! Хорошо еще, под рубашку не заглянули, а то и кожу бы срезали.

Дверь заскрипела. Один стражник внес фонарь, второй — низкую табуретку. Потом, подобострастно кланяясь, пригласили войти «ее ученость».

Мэтресса Далия, стараясь двигаться так, чтобы случайно не коснуться стен, потолка, или, да спасите боги, местного воздуха, вошла в камеру.

— Э-э… Я всё прекрасно понимаю — тюремный колорит, давление на психику преступников, возможно даже — вы именно так понимаете слово «романтика», но лучше предупредите сразу — крысы здесь водятся?

— Да с чего бы? — удивился первый стражник. — Оно ж еще не сдохло, что им здесь есть?

У алхимички подогнулись колени. Хорошо еще, что второй тюремщик оказался посообразительнее и, чтоб успокоить даму, громко постучал по углам. Что-то зашуршало и скрылось. Хвала богам! Только практической зоологии Далии сейчас не хватало для полного счастья…

— Ну, ежели чего — вы орите, — заботливо подсказал стражник.

— Обещаю, — Далия была совершенно искренна. — Обязательно.

— Ну, мы, стал быть, пошли…

— Далеко не уходите! — попросила алхимичка.

Устроившись на колченогом табурете, она откашлялась и приступила к первому в своей жизни допросу.

(Чувствуя себя последней идиоткой. Почему она согласилась на авантюру министра Ле Пле? Это его обязанность — допрашивать преступников. А что их поймали в покоях придворного алхимика — так не Далии в том вина!)

— Значит, вы…э-э… тот самый человек… э-э… гном…Хмм, — растерялась мэтресса Далия.

Цогобас поднял голову и уставился злым тяжелым взглядом на пришедшую женщину.

— Тот самый мужчина, который забрался в мои комнаты, — наконец, нашла беспроигрышное определение Далия. — Ой, а я вас знаю! Летом вы чуть не украли у моей подруги свинью-копилку!

В маленьких глазках карлика, полыхающий оранжевой яростью, мелькнул признак узнавания.

— Вы еще кольцо нюртанговое разыскивали и заплатили Напе за его хранение!

— Кольцо было из чистого нюра, — точности ради поправил Цогобас. — Совершенно верно!

— Что ж вы опять на кривую тропку встали? И не совестно вам? С виду вроде бы порядочный чело… мужчина, — посетовала Далия. — Или колечко продали, деньги прокутили, ничего не осталось?

— Клянусь вам, не крал я! — взвыл Цогобас. Вся его решимость быть стойким и непреклонным чудесным образом испарилась. — Не крал! Я всего лишь хотел книжку полистать!

— Вот как? — не поверила Далия. Произнесенная с правильной интонацией и чуть поднятой правой бровью эта фраза позволяла валить на экзаменах самых матёрых школяров. Что — школяров! Даже коллеги, в том числе и мэтр Никант, профессор истории, и сам ректор пасовали, когда госпожа сапиенсологиня задумывала пытать их сомнением!

На измученного ожиданием и моральным унижением карлика вопрос подействовал, как красная тряпка на быка.

— Да чтоб вы знали — я никогда ничего по собственной воле не крал! — (чистая правда: Цогобас всего лишь выполнял приказы леди Кёр). — В жизни за медной монетой, коли не моя, не нагнулся! — (За медью-то? Пффф…) — Живу трудами праведными, ночей не сплю, не доедаю!.. — (Ага. Зачем доедать, если можно швырнуть остатками каши в пробегающего мимо Дьёмиаса? Ведь напрашивается, паршивец!) — Я самый честный на свете карлик! — кричал, обливаясь слезами, Цогобас. — А меня никто не любит…

Далия всполошилась, достала из кармашка носовой платок. Присела рядом с узником и принялась утирать ему слёзки.

— Никто моих трудов не ценит, — всхлипывал карлик. — Госпоже некогда, пажи не понимают, Тия Мизар, правда, сочувствует, но у нее других проблем полно… Так и живу, непонятый!.. Грууууустно…

— Очень грустно, — согласилась Далия. — Вы поэтому и решили ограбить мэтра Фледеграна?

— Сказал же — невиноватый я! — возмутился Цогобас. — А всё кот, паршивец! Сколопендра четырехлапая! Повадился воровать у Госпожи кристаллы, а мне — отвечай! Один раз она мне ухо в слоновье превратила, — пожаловался он. — А Господин, тот вообще — грозился четырежды повесить…

— Погодите. Вы сказали — кот? Какой такой кот?

— Большой, черно-белый, — заложил стервеца Цогобас. — Пушистый, глаза золотые, и на убежденного каторжника очень похож.

Далия не была удивлена. Ничуточки. Она, между прочим, давно догадывалась…

— Значит, вы утверждаете, что этот самый Черно-Белый Кот…

— Он появился у нас в Замке и явно пробирался в лабораторию Госпожи. Я, разумеется, попытался его остановить! А он как побежит, как побежит…

— Постойте, — с педантизмом бывалого экзаменатора Далия остановила поток признаний. — Вы утверждаете, что упомянутый вами зверь умеет проходить сквозь стены?

— Ха! «Сквозь стены»! — возмутился Цогобас. — Он между мирами шастает, как мышь по родному амбару, а она говорит — «сквозь стены»! Это вообще не Кот, а воплощенный Хаос! Его бы к Госпоже на вскрытие, чтоб она достоверно разобралась…

— Прекрасная идея, — одобрила Далия. — Значит, вы вовсе ничего не крали, а оказались в башне случайно, из-за действий магического животного?

— А я о чем толкую! Занесли меня, о стенку стукнули, на произвол судьбы бросили! Я и этим сказал, — качнув головой в направлении двери, продолжал Цогобас. — Только они мне не поверили.