Длинные тени - [52]

— Откуда и куда идешь? — спросил он.

Берек от неожиданности растерялся.

— Не хочешь говорить — покажи документы. Или их у тебя тоже нет? Как тебя зовут?

— Тадек.

— Фамилия?

— Кневский.

Как бы не веря тому, что слышит, человек попросил Берека повторить фамилию, смерил его подозрительным взглядом с головы до ног и указал на стул у стены:

— Садись. Ты один или с тобой еще кто-нибудь?

— Один.

— Чего же ты по ночам ходишь? Кто тебе указал дорогу сюда? — Его спокойный поначалу тон понемногу менялся. — Я спрашиваю, кто тебя послал, солтыс или кто-нибудь другой?

— Никто. Я наткнулся на скирду сена, а оттуда тропинка вывела меня прямо к дому.

— Ты что, рассчитывал, что тебе здесь предложат ночлег?

— Нет, я так не думал.

— Тогда зачем ты сюда пришел? Ты напился, — кивнул он в сторону ведра, — и ждешь, чтоб тебя еще и накормили?

Берек повернулся к дверям. Он был уверен, что его сейчас схватят за шиворот. Мужчина порывисто шагнул к выходу и опередил Берека, но в это время хозяйка встала с места, выпрямилась и сказала:

— Хотела бы я знать, Юрко, чей это дом? И чего ты из себя строишь маршалека, ведь ты даже не поручник. Парня оставь в покое. Нечего кипятиться. Картошки всем хватит. Пусть поест. А там — не мое дело, откуда и куда он идет.

Юрко отступил. Чувствовалось, что он из строптивых. Уходя, он из сеней пригрозил женщине:

— Тебе, Анна, видно, хочется поговорить с самим начальником. Сделаю тебе такое одолжение. Долго ждать не придется.

О голоде Берек уже забыл. Его охватило беспокойство. Кто знает, куда направился этот Юрко и что он задумал. Теперь остается подождать, пока удалятся его шаги, потихоньку выбраться из дома и бегом к Томашу. Анна будто все поняла. Она дотронулась до руки Берека:

— Не бойся. Юрко здесь не бог весть кто. Так тебя Тадеком зовут? Иди, Тадек, к столу. Хлеба я не могу тебе дать, а картошки ешь сколько хочешь.

Сама она тем временем принялась запаривать полову в кадке, потом, не передохнув ни минуты, стала толочь просо в ступе.

Поглядев, как ест Берек, хозяйка спросила:

— Хочешь взять с собой немного картошки?

— Нас двое. Если позволите…

— Дорогу сюда тебе придется забыть. Кое-что я тебе соберу и дам с собой. Видишь, Юрко догадался, что ты его обманул. А что будет, если он сейчас приведет сюда твоего товарища?

— Я боюсь Юрка. А товарищ мой ему живым не дастся.

— Кто он, военный? Он вооружен?

— Когда-то был военным, потом фельдшером, последнее время сапожником. Не смотрите на меня так, я вам чистую правду говорю. Я этих мест не знаю, мы бежали из Собибора. Это недалеко от Хелма. Вы о таком городе слышали?

— А как же! И о Собиборе сюда слухи дошли. Скажи, это правда, что там был бой и всех немецких офицеров повесили?

— Бой был, но скольких гитлеровцев уложили, я не знаю.

— Вот что, Тадек. Я ненадолго отлучусь, но ты меня непременно дождись. Если вернусь с вооруженными людьми, не пугайся. Не ручаюсь, что они смогут тебе помочь, но зла не сделают. Не бойся. Клянусь, эти люди тебя не тронут.

— Я вам верю и без всяких клятв. Если б вы задумали неладное, то не стали бы меня ни о чем предупреждать.

— В горшке топленое молоко, пей. Башмаки сними и поставь к печке сушить.

Берек остался в доме. Его охватило возбуждение. Неужели наконец-то ему предстоит встреча с партизанами? Вот когда осуществится его мечта. Уж он бы… Но почему хозяйка сказала, что не знает, смогут ли ему помочь? Как же это так? Кто же другой поможет? Разве он не мог бы стать партизаном? Ведь, слава богу, не калека, кому же, как не ему, мстить врагам! Он закрыл глаза, но, боясь уснуть, тут же их открыл.

В дом вошли трое, не считая хозяйки. Один с автоматом, двое с винтовками. Юрка среди них не было. Тот, что с автоматом, похоже, старший.

— Твоя фамилия Кневский? — обратился он к Береку.

— Нет.

— Тогда почему ты так назвался?

— Я испугался… У меня есть друг Тадек Кневский.

— Вы земляки?

— Нет. Он из Белостока. Но прошлой зимой мы были вместе. Он, можно сказать, спас меня от смерти.

— Сколько людей бежало из Собибора?

— Думаю, человек триста или четыреста. Но многие подорвались на минах, а еще больше, наверно, погибли потом.

— Кто руководил восстанием?

— Печерский. Советский офицер. Все его звали Сашко.

— Не знаешь, он остался жив?

— Как это не знаю! Сашко со всеми попрощался за руку. Он и с ним еще восемь человек направились в сторону Буга.

— Они хорошо вооружены?

— Оставили при себе два или три пистолета. Остальное оружие поделили между старшими групп. Старших назначил Сашко.

— Тот, кто тебя сюда послал, тоже старший?

— Да.

— Ты нас поведешь туда, где он тебя дожидается.

— Как только он услышит, что я не один, убежит.

— Предупредишь его, что бояться нечего.

— Мы мало знаем друг друга, он может мне не поверить и убежать.

Тот, что с автоматом, улыбнулся и кивнул в сторону своих товарищей:

— Видишь, какие у меня молодцы. Прикажу им — и они его мигом догонят.

Берек счел нужным предупредить:

— Это может плохо кончиться. Двумя пулями он кого-нибудь из вас уложит, а третьей, если у него не будет иного выхода, покончит с собой.

— Ты говоришь, что мало его знаешь, откуда же тебе известно, что он на такое способен?