Дизайн для реального мира - [57]
Когда блоков слишком много, это может окончательно подавить способность к решению проблем. (Эти блоки мы подробно рассмотрим далее в этой главе.) Неправильная формулировка проблемы также может заблокировать эффективное решение. Примером этому служит поговорка «Усовершенствуй мышеловку, и народ к тебе потянется». В чем суть проблемы: поймать мышей или избавиться от них? Предположим, мой город заполонили грызуны и я действительно усовершенствовал мышеловку. В результате мне, возможно, придется управляться с десятью миллионами пойманных мышей и крыс. Возможно, мое решение проблемы по-настоящему новаторское; однако сформулирована задача неправильно. Реальная цель: избавиться от мышей >и крыс. Было бы гораздо лучше передавать в течение нескольких часов по всем радио- и телеприемникам ультразвук или инфразвук, который стерилизовал бы всех крыс и мышей, не влияя на Другие живые существа. Через несколько недель все грызуны исчезли бы. (Правда, возникает этический вопрос: стоит ли позволять крысам и мышам смотреть телевизор?) Это затронуло бы и сферу экологии: насколько необходимы мелкие грызуны в экологической системе?
Однако большинство проблем, требующих немедленных и радикально новых решений, относятся к совершенно новым областям.
Чад Оливер в своем научно-фантастическом романе «Тени на солнце» пишет:
«…он должен был придумать это сам. Это звучит просто, будучи одним из распространенных выражений в английском языке, но Пол Эллери знал, что это не так. Большинство людей живут и умирают так, что им ни разу не приходится решить совершенно новую проблему. Ты задумался, как заставить велосипед ездить стоймя? Папа тебе покажет. Ты думаешь, как бы провести водопровод в твоем новом доме? Водопроводчик тебе покажет. Следует ли зайти к миссис Лейн после тех сплетен о том, что к тебе в гости приходил футболист? Ну позвони девочкам и обсуди это. А не подать ли кузнечиков к барбекю? Да вы что, никто ведь так не делает. Когда вы придете домой из офиса, то, может, стоит переодеться в легкую тогу и совершить жертвоприношение на заднем дворе? А что подумают соседи?
Но — как справиться с Умфом в масле? Что делать с Грлзидами на лестнице? Сколько заплатить за новый Лттангнуф-фел? Можно ли абнакавить прваатцем?
Что за глупости! Никогда такого не слышал. У меня своих проблем хватает, чтобы забивать голову такой чепухой.
Умф в масле! Ну знаете ли!
Ситуация, полностью выходящая за рамки человеческого опыта…»
Мы живем в обществе, которое наказывает творческие личности за их нонконформистскую автономию. В результате научить решать проблемы становится неблагодарной и трудной задачей. Двадцатидвухлетний студент приходит в институт уже заблокированный против новых способов мышления; эти блоки порождены шестнадцатью годами неправильного обучения — это наследие детства и отрочества, когда он подвергался «моделированию», «приспособлению», «формированию». А пока наше общество постоянно разрабатывает лишь новые социальные схемы, которые позволяют слегка отличаться от большинства, но никоим образом не ставят под угрозу систему маргинальных групп, составляющих общество в целом.
Прежде всего мы должны понять психологические аспекты решения проблем. Хотя ни один психолог или психиатр еще не может точно описать механизм творческого процесса, появляются все новые гипотезы. Мы знаем, что способность свободно порождать новые идеи — функция бессознательного, и здесь действуют ассоциативные возможности мозга. Способность выдвигать новые идеи от рождения присуща нам всем независимо от возраста (за исключением старческого маразма и раннего младенчества) или так называемого интеллектуального коэффициента (за исключением, однако, клинических идиотов). Но для свободного ассоциирования необходимы многодисциплинарные способности. Количество знаний, качество памяти и ее быстрота также могут обогатить этот процесс. Все это помогает смотреть на вещи по-новому. Владение вторым языком развивает новую точку зрения. Ведь структура каждого языка дает нам разный способ комбинирования и восприятия реалий.
По-английски совершенно нормально сказать: «Я собираюсь в Сан-Франциско». То же заявление можно сделать по-немецки (Ich gehe nach San Francisco), но лингвистически оно не имеет смысла. В немецком языке надо уточнить способ действия, например: «Я лечу в Сан-Франциско, я еду на машине в Сан-Франциско». На языке навахо и эскимосском языке, чтобы эта фраза имела смысл, надо еще более точно пояснить сообщение: «Я (один, или с двумя друзьями, или другое) еду (иногда я буду вести машину, иногда мой друг будет вести машину) (на телеге, на санях) в Сан-Франциско (потом я вернусь, а мой друг поедет дальше)». Формулируя проблему на нескольких языках, мы углубляем ее.
Если закрыть повязкой один глаз, нам придется вести машину осторожнее: мы лишились восприятия дальности, так как видим пейзаж только с одной точки. Чтобы увидеть дорогу (или проблему) полностью, нам надо смотреть на нее одновременно с двух наблюдательных постов. Оптически оба глаза будут выполнять эту задачу — по такому принципу действует и дальномер в фотокамере. С точки зрения интеллекта, морфологические и структурные различия в двух языках дают нам две близкие точки зрения, которыми мы можем воспользоваться, изучая проблему посредством триангуляции. Неважно, какой второй язык мы изучаем — немецкий, финский, суахили язык музыки, фортран или бейсик.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
В новой книге Петра Шепотинника — режиссера-документалиста, автора и ведущего телепрограммы «Кинескоп» собраны эссе и интервью с великими режиссерами и актерами мирового кинематографа. Вадим Абдрашитов, Анджей Вайда, Пол Верхувен, Жан-Люк Годар, Питер Гринуэй, Кшиштоф Кесьлёвский, Такеши Китано, Жанна Моро, Кира Муратова, Франсуа Озон, Александр Сокуров, Изабель Юппер и многие другие. «…Эта книга скорее снималась, чем писалась, вопросы в сотнях интервью возникали „in motion“ — на ходу, порой в борьбе с фестивальным шумом… А для того чтобы в этих беседах отстоялась необходимая для печатного слова суть, чтобы отсеялась телевизионная суета, потребовалось немало времени.
Архитектура – это декорации, в которых разворачивается история человечества. Она чутко откликается на изменения, происходящие в обществе, науке и искусстве. Архитектурный критик Мария Элькина написала книгу, которая за несколько вечеров даст читателю представление об архитектуре от истоков цивилизации до наших дней. Автор делится наблюдениями, расширяя восприятие этой важнейшей сферы, сочетающей в себе функциональность и красоту, социальное и эстетическое, уникальное и безликое. Откуда берутся архитектурные формы? Как конструкции становятся выражением мировоззрения? Чем города отличаются друг от друга, и что делает их особенными? Созданные средневековыми каменщиками причудливые капители, мощные римские своды, мелькающие экраны в токийских кварталах, утопические проекты городов будущего – в первую очередь, зримые отпечатки своего времени. «Архитектура.
В центре внимания Роберто Калассо (р. 1941) создатели «модерна» — писатели и художники, которые жили в Париже в девятнадцатом веке. Калассо описывает жизнь французского поэта Шарля Бодлера (1821–1867), который отразил в своих произведениях эфемерную природу мегаполиса и место художника в нем. Книга Калассо похожа на мозаику из рассказов самого автора, стихов Бодлера и комментариев к картинам Энгра, Делакруа, Дега, Мане и других. Из этих деталей складывается драматический образ бодлеровского Парижа.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.
Очередная книга из серии «Памятники всемирного наследия» представляет древнюю, средневековую и современную Испанию, точнее, два главных города страны – Толедо и Мадрид. Помимо интересных сведений и множества иллюстраций, здесь можно найти материалы из подлинных изданий XIX века: выдержки и гравюры из сочинений американского историка В. Прескотта (1868), русского географа П. Чихачева (1880), а также ознакомиться с дневниками аристократа, инкогнито посетившего Пиренейский полуостров в 1876 году и не пожелавшего открыть читателю свое имя.