Дивные времена - [16]

Голодная белка живо вскарабкалась по стволу, со ствола на ветку и запрыгала с дерева на дерево, длинным пушистым хвостом сбивая снег с веток. Ледяная сосулька величиной с хороший сучок сорвалась с ветки и ухнула вниз. Она угодила прямо в двух зайцев, которые лежали под кустом, прижавшись друг к другу. Зайцы грелись и рассказывали друг другу разные небылицы, стараясь переврать друг друга. Испугавшись сосульки, они вскочили как ошпаренные и бросились в разные стороны: один на восток, другой — на запад. Сорока-белобока, насмешница, завертела хвостом и закричала им вслед.

— Бегите, бегите! Белые великаны лес валят! Триста волков мраморный камень грызут, зубы точат, вас съесть хотят!

*

С юга из-за гор прилетел добрый старый ветер. Небо прояснилось, ветки засветились, на рощу глянуло весеннее солнышко. Снег начал таять, во все стороны потекли мутные ручьи. Роща зашумела, сто молодых добрых ветров зашептались в ней.

День за днём роща выгоняла почки, раскрывала листья. Орешник развесил серёжки, мягкие, как кошачьи лапки. Расцвели цветы, выросла молодая трава. Певчие птицы заполнили рощу. Загудели мохноногие, мохнобрюхие шмели. Выползли жуки, запорхали бабочки, зажужжала мошкара. У подножья холма, над рекой, сновали стрекозы на крылышках из тонкого шёлка…

В роще куковала кукушка.

Три старушки шли в рощу за молодой крапивой и, остановившись на припёке у опушки, принялись слушать да считать на пальцах, сколько им жить осталось. Считали, считали и сбились. Заслушались кукушку!

Пришёл апрель и в Зелёные горы, и в Синие.

В роще ворковали горлицы.

*

Тёплым днём на том месте, где осенью блестящее коричневое семечко упало в ямку от большого копыта, из-под мягкой земли, из-под прелой листвы пробился к свету молодой побег. Он вырос из коричневого блестящего семечка, вдалеке от матери — раскидистой, крепкой, стройной старой груши.

Это чёрная птичка с жёлтым клювом и жёлтыми лапками, сама того не зная, посадила на опушке рощи молодую грушу. Не успели окрестные деревья опомниться, как она вытянулась в стройное, будто девушка, деревце с зелёным гладким стволом, с кудрявыми ветками, убранными круглыми листочками.

Ах, как хорошо началась жизнь молодой грушки на опушке грабовой рощи ранней весной! Добрый старый ветер стал прилетать и шелестеть в её свежей кроне с утра до вечера, и сто молодых ветров играли в её ветвях на ста серебряных дудках…

Что же было дальше с молодой грушкой?

Об этом вы узнаете из следующей сказки.

II

Снова пришёл апрель на опушку рощи, где когда-то чёрная птичка с жёлтым клювом и жёлтыми лапками съела кусочек сладкой груши. Вы, конечно, помните, что случилось с коричневым блестящим семечком, которое упало в ямку от большого копыта лесного жителя? Из него выросло молодое деревце. Сколько вёсен, лет, зим прошло с тех пор? Много: одна, две… больше!

Деревце выросло стройное, красивое, со множеством блестящих молодых веток, с кудрявой кроной, в которой с утра до вечера шелестел добрый старый ветер, а сто молодых ветров играли на ста серебряных дудках.

*

Ночь была тихая. Горы спали. На небе светили звезды. Спал в большой пещере и добрый старый ветер. Только внизу, у подножия горы, негромко пела горная речка, шумела по камням, спускаясь ниже, ниже, — торопилась на равнину. Надо было напоить хлеба, люцерну, яблоневые сады, виноградники, бахчу…

Рано утром закуковала кукушка на ветке старого бука — разбудила горы. Проснулся добрый старый ветер, потянулся от одной опушки леса до другой, глубоко вздохнул.

Начал спускаться с гор по папоротнику и зелёной герани к рощице, где стояла молодая грушка. В небе сияло золотое солнце. Два белых голубя летели от села, возвращались в рощу.

Согрелись ветви груши, раскрылись густые гроздья бутонов. Молодая груша покрылась белыми цветами, стала похожа на облачко. Тогда груша поняла, что она красавица. Осмотрела рощу, — нигде вокруг не видно деревца в таком красивом наряде. И так ей стало радостно, что захотелось заговорить.

В этом нет ничего удивительного. Все деревья, травы, цветы, птицы, букашки, пчелки, муравьи испокон веку умеют говорить — каждый на своём языке. Понимают они друг друга или нет, я не знаю. Но добрый старый ветер понимает их. Он останавливается возле каждого, слушает, кто о чём говорит, о чём мечтает, чего боится. Иногда прошепчет ласковое слово, а то укорит или даст мудрый совет. Все знают его, любят и побаиваются. Когда ветер разгневается и начнёт бушевать, — удержу ему нет.

Молодой груше захотелось говорить, и она заговорила.

Ветер послушал её, шепнул ласковое слово, погладил — понял деревце.

Что же сказала ему груша?

Я сидел на камне у опушки и смотрел на цветущее деревце. Оно стояло в белом наряде, как девочка, одетая на праздник: в белой блузке, белой юбочке, белой шапочке, белых варежках. Смотрел и радовался. Тут прилетел ветер и шепнул мне на ухо, что сказала ему молодая грушка:

— Она хочет вырасти ещё выше, выше рощи, чтобы все, и прежде всего солнце, увидели, как она красива. Она хочет стать ещё наряднее, хочет, чтобы на ней расцвели белые цветы, такие, каких нигде на свете больше нет.

И чтобы эти цветы светили днем и ночью, как звёзды. Ярче, больше, сильнее звёзд!