Диверсия высочайшего уровня - [10]

В пистолете оставалось ровно три патрона. Сзади на грязном асфальте шевелился второй поганец. Видимо, я попал в бронежилет. Он остановил пулю, но запреградное воздействие никуда не денешь. Он сунул руку за пояс, и это лишило меня последних сомнений. Я выстрелил в голову ему, потом в того, кто был в бусе. После этого я вытянул руку и отправил последнюю пулю в затылок водителя, навалившегося на руль.

Я осмотрелся. Вокруг вроде как все спокойно!.. Никто не бежит, не кричит.

Но надо уходить. Ствол тут оставлять нельзя, даже если он и левый. Не надо добавлять работы криминалистам. Распотрошу и выброшу где-то по дороге. Благо пистолет Макарова я смогу разобрать с закрытыми глазами.

Я захлопнул дверь буса. Два трупа осталось в салоне, а третий я подтолкнул ногой прямо к машине. В темноте сразу и не увидишь. А потом я побежал наугад, шлепая по мокрой и вонючей грязи, перевалился через забор и понесся куда-то дальше. За мной никто не гнался.

Конечно, ни о каком такси не могло быть и речи.

Я разобрал пистолет, обтер его и выкинул по частям. Потом избавился от пуховика, точнее, от его верхнего слоя. Штука удобная. Подстежка может носиться как самостоятельная вещь. На куртке могли остаться кровь и следы пороховых газов. Потому я снял ее и положил на скамейку на остановке. Кому надо, тот заберет и постирает.

Если даже сообщить в милицию, то это все равно ни фига не даст. Куртка пустая, в карманах ничего нет, привязать ее ко мне невозможно.

Хотя…

Я достал купюру в пятьдесят долларов, протер ее и сунул в карман. Теперь тот, кто найдет одежду, точно никуда не сообщит об этом. Потому что тогда ему придется отдать пятьдесят долларов. А это совсем немало. Тут на иной работе и за месяц столько не получают.

Я пошел пешком. Благо недалеко. Я ничего толком вокруг не видел. Главное – добраться до отеля и не вляпаться по пути еще в какую-нибудь историю.

Кто это был?..

Нет, рано рассуждать об этом. У нас есть еще одно правило. Обо всем надо думать вовремя. Не позже, но и не раньше. Никакой информации у меня нет. Значит, и голову ломать пока не стоит. Это все равно что плавать в бассейне без воды.

В ларьке я купил бутылку дешевой водки и вымыл руки и лицо, чтобы избавиться от продуктов выстрела. Как уж смог, почистил ботинки. Остаток из бутылки вылил себе на голову, чтобы подумали, что пьяный.

В отеле, может, и заметили, что я вернулся без куртки, но тут уж ничего не поделаешь. Надо еще как можно быстрее избавиться от обуви.

Даже не заходя к себе, я постучал в дверь Марины. Она открыла. Одного взгляда было достаточно, чтобы женщина все поняла, втащила меня внутрь и закрыла дверь на защелку.

– Работает? – спросил я.

– Да. – Она кивнула на туалетный столик, где лежал всеволновой подавитель, замаскированный под мобильник. – Что ты сделал?

– Меня пытались похитить, – сказал я, снимая ботинки и проходя в номер. – Какие-то левые. Я застрелил троих.

Надо отдать ей должное. Не было ни криков, ни истерики, ни обвинений. Ничего. Она из стали. Пусть снаружи не видно, но так оно и есть. Уж я-то знал это так хорошо, как никто другой.

– Тебя кто-то видел?

– Надеюсь, что нет.

– Оружие?..

– Разобрал и выбросил. Я купил его на вокзале, сегодня. Оно левое.

– Иди в душ.

Если женщина просит…

Вскоре в кабинку вошла она. Я стоял к ней спиной, попытался повернуться, но Марина не дала мне это сделать.

– Дай-ка я посмотрю. Чем это тебя приложили?

– Кастетом. Сама понимаешь, другого выхода у меня просто не было. Никакого.

– Я принесла одежду из твоего номера. Наряжайся. Надо избавиться от того, что было на тебе.

– Как?

– Сейчас…

Она вышла и вернулась через несколько минут, очевидно, поручила кому-то из охранников озаботиться тюком с моей одеждой.

Я уже сидел на кровати, Марина встала напротив и потребовала:

– Рассказывай!

Ну, в общем, уже не увильнуть.

– Ты знаешь, кто такой Лазарь?

– Слышала.

– И кто?

– Вопросы, дорогой, задаю я.

Даже так!..

– Лазарь – бывший сотрудник спецотдела ГРУ. Специалист по подрывным действиям, – сказал я. – Это не просто терроризм. Его учили, как создавать нестабильность, раскачивать внешне благополучные общества и добиваться революции. Социалистической, конечно. Но ты понимаешь, что революция в таком случае может быть любой.

– Дальше.

– Когда Лазарь уходил из ГРУ, у него было право выбирать легенду и город, в каком он будет жить. Лазарь поселился в Киеве, хотя сам был из России и жил здесь до сего времени. На досуге он создал сеть вербовки наемников в горячие точки. А недавно, буквально на днях, его видели на Рыбальском острове.

– И тебе поручили убрать такого спеца? Идиоты!..

– Мне поручили с ним поговорить и решить, что делать дальше, – устало сказал я. – А если он согласится, то и перетянуть его на нашу сторону. У нас здесь нет людей, и ты это знаешь. В его адресе никого не было, и я просто пошел обратно в отель. В соседнем дворе меня шандарахнули кастетом по голове и попытались затащить в микроавтобус. Три каких-то урода!.. Дальше ты сама знаешь.

Марина молчала.

– Все нормально, – попытался я подбодрить ее. – Если что, я напился, и меня ограбили в городе, ударили кастетом, отняли куртку. Портье подтвердит, что я вернулся без верхней одежды и пьяный. Следы от удара у меня есть.