Диверсия - [15]

- Быть рядом с вами! Кто же откажется от такой чести?

- Поначалу вам будут давать отдельные задания. Возможно, придется бывать в разных странах. Конечно, за щедрое вознаграждение. Но знайте никаких расспросов, что бы вам ни поручалось, никаких попыток проникнуть за доступную вам черту - только исполнение, беспрекословное и точное.

- А скажите, Назим, это не может кончиться тем, что меня отравят или убьют? Если есть такая опасность, я лучше откажусь. Ведь, кай правило, в тайных обществах без конца кого-нибудь убивают... Честно говоря, я не настолько храбр. Тогда уж лучше работать в лавке и заниматься костюмами. Спокойно и выгодно.

- Вы начинаете стремительно падать в моем мнении. Вы же недавно говорили, что вас влекут риск, приключения... Знайте же, в нашем братстве не бывает убийств, за вас же я поручился леди Маргарет, что волоса с вашей головы не упадет. Вас даже будут охранять...

- Ну если так, то нет причин мне отказываться. Я готов. И в полном вашем распоряжений. Только один деликатный вопрос. Коли у меня будет охрана, то как же с любовью?

Нежин захохотал:

- Вот это деловой вопрос... Вы меня позабавили... Вас никто не заставляет стать аскетом.

СЪЕЗД "ДВЕНАДЦАТИ"

Доктора Дадышо пригласили на сверхсекретное совещание. Уведомили, что его доклад займет важное место в программе. Вот только одно "но"... Он не будет видеть аудиторию, будет докладывать в изолированном помещении, но "до слушателей все будет доходить". Будут задавать вопросы, на которые он ответит. Обо всем этом доктора уведомила Маргарет мягко, деликатно, даже чуточку смущенно.

Дадышо все понял... Это не было для него такой уж неожиданностью. Но именно вот так обойтись с ним?! Мелькнула дерзкая мысль - отказаться от доклада... Но ведь есть магистр... Пожалуй, впервые за прошедшие годы он не знал, на что решиться. "Хорошо, доклад я сделаю: но потом... а что потом?" Он не хотел больше думать об этом -ведь это все равно, что расшевелить клубок змей, которые с некоторых пор и так часто давали о себе знать.

Картина, представленная слушателям доктором Дадышо, была поистине грандиозной. Дестабилизация, паника, уныние, выход из строя крупных предприятий - все подготовлено к вторжению на территории стран "Единства", причем возможность сопротивления исключается. Народы даже не подозревают, что это они, великие деятели "двенадцати" и "Голубые братья", являются виновниками зловещей эпидемии, обезглавившей государства и народы. Поэтому сейчас легко идти в эти страны, выбрав немудреный лозунг: "Мы пришли к вам, братья, чтобы помочь обрести веру в завтрашний день, пресечь распространение страшной болезни, навести порядок".

Доклад доктора Дадышо был достаточно лаконичен. Дадышо слышал аплодисменты, одобрительный шепот, но гнев "накатывал" на него волной, и в ответ на аплодисменты он молчал. Ярость подняла в нем какие-то глубинные пласты мыслей, которые он глушил прежде, когда все оправдывал стремлением к могуществу, будущему величию, когда он, и не видя глазами, как бы обозревал свои сокровища, уже приобретенные и те, что скоро будут ему принадлежать. Сейчас, в эти минуты, когда его "отсекли" от верхушки, от "вершителей судеб мира", его, кто дает им в руки такое могущество, какого не знала история человечества, когда его как прокаженного держат в изоляции, - в эти минуты он не только возненавидел этих "воротил" во главе с Маргарет, но он и себе вдруг стал противен, и все его богатство, мнимая значительность предстали перед ним в истинном свете. "Они платили мне как нужному им рабу, держали как орудие исполнения их воли, как убийцу, который теперь им неприятен, грязен, в крови..."

Секретное совещание прошло не совсем мирно. Хотя прямо вопрос о разделе территории не стоял в повестке дня, но предварительное его обсуждение, внесение предложений в будущий проект предусматривались. Вот тут-то ошиблись страсти и непомерные аппетиты участников совещания. Каждый мыслил урвать кусок побольше и поаппетитней.

Предполагалось делить не только сушу, но и океаны -они были также объявлены жизненно важными пространствами, и на них посыпались заявки.

Маргарет ждала Дадышо. Он нашел ее озабоченной, это подчеркивалось даже ее костюмом - черное узкое платье со скромной ниткой кораллов. Маргарет была одна.

- Джоди, дорогой, - она сделала несколько быстрых шагов ему навстречу, - я едва дождалась, когда все уйдут - мне не терпелось поговорить с вами. Я поняла, что вы были чем-то рассержены, и, признаюсь откровенно, встревожилась, а вдруг это я вас расстроила? Но, мой друг, вы же знаете, что единственная моя опора -это вы... один лишь вы... Так опасно доверяться людям, я это по-настоящему поняла теперь... Я все вам расскажу...

Дадышо молчал: "никакого ума... настолько заурядна, играет скверно..."

Маргарет и Джоди проходили анфиладой залов. Их силуэты на фоне раскрывающихся дверей читались такой слаженной, графически точно выверенной композицией: гибкая женская фигура в черном и широкоплечий, узкобедрый человек в свободного покроя темно-малиновой блузе и узких маканах. Маргарет свернула влево, Джоди последовал за ней, и они очутились в зимнем садике, где аромат недавно расцветших орхидей, казалось, пропитал стены. Сюда Маргарет распорядилась подать ужин.