Диверсия, или Рассказ о полной жизни цивилизации одной галактики - [4]

ГЛАВА 4. Бедность

- Дядя, а как ты думаешь, эти деревяшки настоящие? - Не знаю, малек. Посмотрим. Плоскарь вытащил обломок спички (еще ТОЙ спички), осторожно зажег ее и попытался развести костер. Поленья весело загорелись, однако через несколько секунд словно поперхнувшись чихнули тучей пузырьков и погасли. - Опять обманка? - Да, головастик. Они поплыли прочь в поисках дров. - Дядя, а почему так? Малек заплывал вперед и таращил любопытные глазенки на Плоскаря. - Наверное, здесь сливали удобрения. - А у меня была одна старая-престарая книжка, где было написано, что удобрения - это хорошо. Плоскарь раздраженно покосился на глупого малька и неопределенно хмыкнул. - Нет, была, была! - обиженно дергая плавниками запротестовал малек.Была, и все. - Ну и что? Мало ли какие вещи писали в старых книжках. Ведь то про обычные удобрения, а не про те, что внешники привезли. - Ага, значит, дрянь,- авторитетно сообщил малек, но тут же заколебался и спросил: - Дядя, а почему дрянь? - Не знаю,- буркнул Плоскарь. Малек уже начал раздражать его. Между тем крохотный надоеда опять пристал с расспросами: - Дядя, а кто они такие? - Внешники? - Ну да. - Такие же как мы,- едва скрывая ненависть пояснил Плоскарь.- Только мы плаваем здесь, а они - выше. - Это где нельзя жить? Плоскарь сильно замерз. Он мечтал лишь о вязанке хвороста и о кружке кипятка, поэтому его так и подмывало дать мальку под хвост и сказать: ""Знаешь что, мотай-ка ты отсюда к мамаше и задавай свои глупые вопросы ей"". Однако за этими внешне безобидными словами могло скрываться НЕЧТО УЖАСНОЕ, поэтому Плоскарь сдержался и промолчал. - Дядя, а как же они плавают, если там жить нельзя? И почему мы не можем там жить? - Не знаю. Они вообще не отсюда. Чужие они. - Ага, эти внешники с другой звездочки прилетели,- сказал малек глубокомысленно и важно, словно совершая великое научное открытие. - Ты откуда про другие звезды знаешь? - удивился Плоскарь. - Из книжек,- охотно ответил лупоглазый малек. ""Наверное, у вас дома много книжек,"" - едва не сказал Плоскарь, но опять сдержался. Вместо этого он как бы невзначай спросил: - А в этих твоих книжках не было про то, как незнакомые дяди ловили глупых мальков на обед? Плоскарь вновь почувствовал, что сползает на ЗАПРЕТНУЮ ТЕМУ. Но ему оставалось только скорчить страшную рожу, оскалить полусъеденные гнилые зубы и грозно зарычать. - Было,- сообщил нисколько не испугавшийся малек и уверенно добавил: Только ты не такой. Ты добрый. - Добрый! Вот это да. Плоскарь с наслаждением пнул малька под хвост. - Все равно добрый. Плоскарь хотел еще раз стукнуть его, но не смог. - Ага, вот и добрый, вот и добрый! - малек замельтешил перед глазами.- А еще у меня были такие книжки, где про добрых дядей, которые кормят глупых деток всякими вкусностями. - Лучше бы вообще никаких книжек не было,- процедил Плоскарь. - Нет, пусть было бы! - плаксиво запротестовал малек.- И с картинками. Я очень любил их смотреть. Плоскарь отметил про себя слово ""ЛЮБИЛ"" и быстро сказал: - Если б не книжки и прочая дрянь, может, внешники и не позарились бы на нас. - А почему...- начал малек, но Плоскарь метнулся к нему и прошипел: - Тихо! Замри и молчи. Убью... Из придорожных зарослей выплыли три огромные личности. Одна из них грозно рявкнула: - Эй, ты, съестное есть? - Ничего,- с показной беззаботностью ответил Плоскарь. Разумеется, к мальку вопрос не относился: на его лохмотьях даже карманов не было. - Выверни-ка мешок,- с гаденькой ухмылочкой приказала вторая личность. - Пожалуйста. Только тут все сплошная обманка,- тем же тоном продолжал Плоскарь, вытряхивая себе под ноги кучу объедков. - Обманка, говоришь,- мягко съязвила третья личность, спортивно поигрывая плавниками.- Чего ж ты таскаешь ее на горбу? Выбросил бы давно. Или дорога как память? - Таскаю, чтоб дураков вроде тебя травить,- отважно пошутил Плоскарь. Третья личность тут же двинула его в зубы и завопила: - А ну жри!!! Плоскарь с ужасом отпрянул от протянутой корки, размазывая кровь по губам. - Хорошо играешь,- одобрительно заметила первая личность и ткнула насмерть перепуганного дракой малька мордочкой в кучу объедков.- Теперь ты. Малек с жадностью принялся за угощение, позабыв недавний страх. - Обманка, говоришь,- ехидно заметила первая личность, задиристо расправляя плавники. - Головастик не мой. Так, пристал по дороге. Пусть ест, мне-то что,пояснил Плоскарь и с показной заботливостью обратился к мальку, который уписывал объедки за обе щеки: - А ты зря это делаешь. Так и помереть недолго. Оставь корки-то. Оставь, говорю. - Как же, рассказывай сказки! Вот мы тебе... Вторая личность отшвырнула малька прочь и отправила себе в пасть солидную порцию объедков. Потом личности долго, с наслаждением и со знанием дела били Плоскаря. Наконец они устали и только приготовились перейти к обильному завтраку, как вдруг вторая личность странно икнула, перевернулась на спину и прохрипела: - Помираю, бра... - Обманка. Оставшиеся в живых личности попятились, во все глаза глядя на умирающего, и дали деру. - Акулы бродячие. Щучья банда. Кашалотово отродье,- ругался избитый Плоскарь, медленно поднимаясь и осматривая разорванную одежду. - Ой, дяденька... Я что, тоже... вот так? Малек трясся от ужаса. Плоскарь обернулся к нему и увидел, что этот негодник успел съесть почти все. - Чтоб ты лопнул, малявка!!! - рявкнул Плоскарь. - Ой, дяденька, не надо. Не хочу лопнуть! Не хочу вот так,- плаксиво заныл малек. Однако Плоскарь продолжал поносить его, стаскивая с дохлой личности теплый балахон. - Ты что, не мог мне оставить?! Мои же объедки! - крикнул он, распалившись до предела. - Это ж обманка, дядя... - Какая обманка?! Я тебе покажу обманку! - вопил Плоскарь.- Тут всего-то одна корка была из обманок, желтая с зелеными пятнышками, завернутая в отдельную тряпочку, и та досталась дохлому негодяю. А ты сожрал мои припасы на неделю! - Мне уже плохо, дядя,- пискнул малек. - Конечно станет плохо. Нельзя же так обжорствовать. - Дядя, а я не лопну? Плоскарь брезгливо поморщился, но уже тише спросил: - Видно, дня два ничего не ел? - Пять. - Пять?.. Гм,- Плоскарь совсем остыл, однако тут ему пришло на ум, что теперь он сам будет долго голодать из-за глупого малька. Быстро собрав все, что еще осталось от объедков, Плоскарь прикрикнул на него: - А ну марш отсюда! И чтоб больше я тебя не видел. - Не прогоняй, дядя... - Марш!!! - Я без тебя пропаду-у-у,- заплакал малек. - Это я с тобой пропаду. Вали отсюда к папе-маме! Плоскарь все же не сумел сдержаться, за что и был немедленно наказан. - Не могу,- малек всхлипнул.- Их съели. Нервный озноб пробрал Плоскаря с головы до хвоста. ИМЕННО ТАКОГО ответа он боялся больше всего, хотя и ожидал чего-то в этом роде. Конечно, не следовало больше волновать малька. Однако если речь о страшной трагедии все же зашла, расспрос следовало продолжить. - Где их съели? - Там,- махнул хвостом малек. - Давно? - Вчера. - Сколько мерзавцев на вас напало? - Шесть. Плоскарь поплыл вперед. - Куда ты, дядя? - малек припустил следом. Плоскарь хотел прогнать его, но раздумал. - Надо смываться отсюда подальше. Во-первых, кое-кто тут занялся КАБАНИЛИЗМОМ. Во-вторых, те мерзавцы, которые только что били меня, скоро займутся тем же. И еды у меня не осталось. - Дядя, а что такое КАБАНИЛИЗМ? - Не знаю. Так один умник повторять любил. Его потом сожрали. Наверное, кабанилизм - это что-то вроде рыбоедства. - А зачем моих мамочку и папу скушали? Плоскарь глубоко вздохнул. - Понимаешь, лупоглазик, кушать надо. Но сейчас кругом может быть обманка. Ее съел - и умер. Если кто живой плывет, значит, еще не успел проглотить обманку, раз живой. Значит, его самого можно преспокойно сожрать и не отравиться. Сам-то как уцелел? На этот раз промолчал малек. Он тихо следовал за Плоскарем, пока не увидел возле дороги какой-то рваный мешок. - Дядя, а это от удобрений внешников? - Да, малек. Они старательно обминули мешок боковой тропинкой. - А это ничего нельзя кушать из-за этих удобрений? - Да, малек. - А зачем мы их тогда покупали? Теперь задумался Плоскарь. - Видишь ли, головастик,- сказал он наконец.- Я и сам не очень-то хорошо все понимаю, я лишь мелкая рыбешка. Но объяснить попробую. Скажи, у тебя раньше были игрушки? - Были,- малек жалобно вздохнул. - А тебе хотелось еще лучших игрушек? - Хотелось. И сейчас хочется,- малек вновь вздохнул. - А если бы тебе предложили сменять твою плохую игрушку на хорошую чужую, ты бы согласился? - Конечно. - Вот и мы так попались на удочку, лупоглазик. Только попались все вместе. Внешники прилетели, стали порхать над водой и кричать: ""Эй, мы построим для вас новые удобные дома, отдайте только нам дрянные кирпичи от ваших лачуг! Мы понаделаем для вас дорог, машин и заводов, только отдайте нам все, из чего это делается. Мы завалим вас синтетической едой, одеждой!"" Вот мы и поменялись. Правда, все вещи внешников были красивыми на вид, крепкими и надежными. Но они быстро ломались и портились. На их удобрениях выросли ядовитые деревья и травы. Их одежда расползалась клочьями, а дома разваливались, стоило туда войти. - Зачем же внешники сделали это? - Ну, себе-то они забрали хорошие вещи, хоть и некрасивые. Хорошие, то есть без обманок. Тебе это мама объясняла? - осторожно спросил Плоскарь. - Объясняла, но я не поверил. Эти внешники - врунчики. Разве можно врать? Так делать плохо,- малек совсем расстроился. - Раз им хорошо, почему бы и не делать,- усмехнулся Плоскарь. - Значит, им стало хорошо вместо нас? И зачем они выдумали вещи с обманками! - малек даже зубы сцепил от несвойственного его возрасту возмущения. - Нет. Если и стало хорошо, то ненадолго. Понимаешь, головастик, тот умник, которого сожрали, говорил мне, что больные обманками вещи могут заражать здоровые. - А как? А почему? - тут же оживился малек, даже глазки его сразу заблестели. - Откуда я знаю! Что я такое? Мелкая рыбешка. А умников не осталось. Некому объяснять такие штуки. Знаю, что вещи внешников внутри больные. Все, кто поменял у них эти плохие вещи, никому ничего не говоря старался продать их. Или просто выбрасывал. Вот так и вышло, что эти дураки загадили всю планету. И еще я знаю, что проклятые внешники вряд ли много выиграли. Эти обманки не распознаешь все до единой, они как зараза. Когда-нибудь никто не захочет меняться с внешникам и... - Так они могут еще кого-нибудь обмануть кроме нас? То есть на другой звездочке,- малек совсем расстроился, так жалко ему стало других обманутых. - Могут, головастик, могут. Но когда некому станет меняться с внешниками, у них все-все перезаразится, и они окажутся в нашем положении. - Это когда кушать нечего? - Да, лупоглазик. Теперь они плыли рядом. Плоскарь не спеша работал хвостом, и малек без особых усилий мог держаться рядом с его головой. - Дядя, а в том месте, где ты делал костер, раньше можно было кушать? - Да, малек. - А там, куда мы плывем? - Посмотрим. Если там не выбросили обманку, можно. Малек долго думал, прежде чем задать последний, до невозможности глупый с точки зрения логики взрослого, но такой естественный для него вопрос: - Дядя, а что мы будем кушать, когда ничего нельзя будет кушать? Плоскаря так и подмывало гаркнуть: ""С голоду сдохнем!!"" Однако он сдержался и как можно спокойнее ответил: - Посмотрим, лупоглазик. После этого молчали всю дорогу, пока Плоскарь не сказал: - Ну вот и добрались. - Ой, какая вкусность! - взвизгнул малек и ринулся к раскидистому кусту, сплошь усеянному вытянутыми плодами. Опытного Плоскаря сразу же насторожило такое подозрительное обилие пищи и отсутствие мелюзги, которая обычно вилась в ветвях. Однако какое-то наполовину злорадное, наполовину милосердное чувство заставило его промолчать. - Вот так вкусность,- приговаривал малек сквозь смачное чавканье. Голод не покинул его несмотря на съеденный недавно запас корок. Он уплетал за обе щеки, сок из плодов брызгал во все стороны. Плоскарь ожидал, когда малек закричит и упадет. Малек не упал, а медленно и плавно осел на землю, прошептав напоследок: - Дядя, а почему... Плоскарь со вздохом отвернулся и поплыл на почти безнадежные поиски места, где можно было бы поесть. - М-да, хорошие росли тут кусты,- задумчиво бормотал он, поминутно оглядываясь. Малек лежал неподвижно, все еще сжимая недоеденный плод. - И какие ненормальные отваживаются заводить детей в такое время? Малек, малек, лучше бы я наелся обманок вместе с тобой. Лежишь себе брюхом вверх и не думаешь, что поесть да где обогреться, да не вылил ли кто тут удобрения внешников. Тебе хорошо. А мне? Эх ты, головастик, лупоглазик...