Диверсант - [41]
Толпа взревела в буйном восторге. Я изо всех сил бросился к верзиле, стремясь добить его прежде, чем воин придет в себя. Мой меч вошел точно под грудиной, с натугой преодолевая сопротивление кольчужных колец. Я навалился на рукоять всем телом, что-то протестующее скрежетнуло, и алое блестящее лезвие вылезло из спины Гюнтера. Сзади предупреждающе закричали. Я отпрыгнул в сторону, отчетливо понимая, что не успею ни вытащить меч из тела, ни подхватить топор Гюнтера. Развернулся в прыжке, растопырив руки, и злобно оскалился.
Толпа бушевала. Не веря глазам я смотрел на вставшего между мной и рыцарем Артура. Пошатываясь, с залитым кровью лицом, сквайр стоял, опустив руки. Вот боевой топор, зажатый в правой, дернулся, и медленно, по дюйму полез вверх.
— Давай! — безумствовала толпа. — Очнись! Руби! Бей!
Сэр Бартоломью быстро взмахнул мечом, и правая рука сквайра с зажатым в ней топором отлетела в сторону, из раны плеснула струя алой крови. От чудовищной боли Артур на какое-то мгновение пришел в себя. Коротко по-медвежьи рыкнув, он с ошеломляющей быстротой ударил рыцаря кулаком в лицо, да так, что тот отлетел на три шага и упал на спину, оглушено мотая головой.
От удара о землю ремни шлема лопнули, дребезжа расколотой кастрюлей он откатился куда-то в сторону. Пошатываясь, Артур подошел к лежащему, и с силой, точно давит некое мерзкое насекомое, опустил ногу рыцарю на лицо. Оглушенная мерзким хрустом и страшным, тут же оборвавшимся криком сэра Бартоломью, толпа замерла без движения.
Артур постоял еще несколько секунд, раскачиваясь все сильнее, а затем рухнул на поверженного. Лицо его посерело, грудь не двигалась, мой соратник был мертв. В последнем усилии, собрав все оставшиеся силы, он сокрушил рыцаря. Я оглянулся на Гюнтера, тот лежал на боку, безжизненно раскинув руки, и лужа крови под ним все прибывала. Судя по всему никакой лекарь ему уже не поможет. Пошатываясь, я подошел к Артуру и стянул его тело с сэра Бартоломью. Одного взгляда мне хватило чтобы понять: рыцарь был мертв.
В толпе тихо двигались, приходя в себя от неожиданной развязки. Зашептались, отводя глаза. Присутствующий тут же священник, набожно наклонил голову, до меня донеслись слова молитвы.
— Остановите бой, — крикнул барон Вибних. — Я признаю себя побежденным!
— Прекратить бой! — рявкнул шериф.
Я сделал шаг назад. Уж не знаю, что там они прочитали на моем лице, раз так засуетились. В рыцарском обычае добивать поверженного противника, если тот не признает себя побежденным, но в любом случае я не собирался этого делать. Мигом люди барона кинулись к телу его сына. Но тут же, выразительно переглядываясь, отступили.
— Что с ним? — требовал барон, бледнея на глазах.
Шериф графства смотрел в сторону. Похоже для бывалого воина все стало понятно еще тогда, когда умирающий Артур, вложив последние силы, ударил рыцаря. Я ухватил рукоять своего меча и с силой дернул, тот упирался. Перепрыгнув канат какой-то мужчина придержал тело Гюнтера и помог мне освободить клинок. Вытерев лезвие меча об одежду убитого, я медленно вложил клинок в ножны и поднял взгляд.
Стоящий передо мной парень аж приплясывал от возбуждения.
— Мой господин! — тараторил он. — Да осияет вас божия благодать!
Узнав его я вскинул брови:
— Где мой конь, мошенник?
— С ним все в порядке, — расплылся тот в улыбке. — Господи, вас мне послало само небо!
— Ну что там еще случилось? — вздохнул я.
— Я вас сразу разглядел! Вы настоящий боец, вы — мой герой. Я на вас поставил! Все, что у меня было, и даже вашего коня! Теперь я смогу купить лавку, и на этот раз отец Гвинервы мне уже не откажет!
— Ну ты и плут, — ухмыльнулся я одной стороной рта. — Веди коня, я уезжаю.
— Я мухой, — счастливо заверещал тот.
Вспенив воздух парень немедленно исчез. Похоже, в этот день я осчастливил неведомых мне влюбленных. Сзади возбужденно загомонили, и я обернулся. Городской эскулап, пожилой и с заметным брюшком, склонился над сэром Бартоломью. Лицо доктора побагровело от прихлынувшей крови. Тут же он разогнулся, разочарованно поджав губы.
Стоящий рядом молодой мужчина с постным лицом, одетый в серую ученическую одежду, не дожидаясь команды захлопнул переносной сундучок. Внутри что-то звякнуло, тонко зазвенели, столкнувшись, пробирки, и на меня пахнуло полузабытым запахом лечебных трав.
— Мужайтесь господин барон, — блеющим голосом произнес врач. — Сейчас ваш сын находится перед Престолом Господним.
Взревев, барон Вибних кинулся к телу сына. Он упал на колени и долго глядел в изувеченное лицо. А когда поднял голову взор его был полон самой смертельной ненависти.
— Ты! — закричал барон, уставив палец на сэра Джофруа. — Из-за тебя погиб мой сын. Так знай же, что не пройдет и пары месяцев, как вы с женой последуете за ним. И гореть вам в аду! Клянусь распятием, так оно и будет, и призываю в свидетели своих слов святого Георгия, покровителя нашей земли!
Выслушав его сэр Джофруа спокойно отвернулся. Лицо старого рыцаря было холодно и непроницаемо, и только угол левого глаза слегка подергивался. Шериф графства отдал тихую команду, стоящий рядом сержант понятливо кивнул и, подозвав пару арбалетчиков, подошел поближе к сэру Джофруа.
В двадцать первом веке он учился исцелять, а в пятнадцатом ему пришлось убивать. Роберт Смирнов, он же Робер де Могуле, вступив в Третий орден францисканцев, стремился стать лучшим, доказать свою незаменимость. Его наконец оценили, доверили охранять последнюю надежду растерзанной англичанами Франции. С первого взгляда он понял, что это Та Самая, Единственная…Но отчего-то кажется, что порученная ему миссия – с двойным дном.Как он должен будет поступить, если король в конце концов решит, что мертвая героиня лучше живой сестры? И есть ли шанс у простого рыцаря завоевать любовь принцессы?
Когда-то, шесть веков тому вперед, Роберт Смирнов мечтал стать хирургом. Но теперь он хорошо обученный воин и послушник Третьего ордена францисканцев. Скрываясь под маской личного лекаря, он охраняет Орлеанскую Деву.Жанна ведет французов от победы к победе, и все чаще англичане с бургундцами пытаются ее погубить. Но всякий раз на пути врагов встает шевалье Робер де Могуле. Он влюблен в Деву без памяти и считает ее чуть ли не святой. Не упускает ли Робер чего-то важного?Кто стоит за спинами заговорщиков, мечтающих свергнуть Карла VII? Отчего французы сдали Париж бургундцам, и что за таинственный корабль бороздит воды Ла-Манша?И как ты должен поступить, когда Наставник приказывает убить отца твоей любимой?
По дорогам Англии движутся пятеро воинов-францисканцев, чья задача — освободить из плена дядю французского короля.У каждого из них своя тайна. Шевалье Роберу де Армуаз приказано отравить спасенного узника, ведь герцог Орлеанский не должен ступить на берег Франции. В отряде есть предатель, но вот кому он служит? А кто-то из воинов предназначен в палачи самому Роберу и после убийства герцога должен оборвать нить, ведущую к заказчику преступления.Удастся ли бывшему нашему современнику Роберту Смирнову вернуться во Францию? Сумеет ли Орлеанская Дева избежать костра? И кто они, члены тайного ордена «Розы и креста», подмявшие под себя все английское королевство?
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.