Диверсант - [33]
Действия властей при появлении Черной Смерти отработаны до мелочей. Тут же начинают тревожно гудеть колокола церквей и монастырей. На всех дорогах встает стража, что под угрозой смерти никого не впускает и не выпускает, и так вплоть до полного завершения эпидемии. Со времен Великой Чумы власти худо-бедно научились организовывать карантин.
Но поглядим, как повоюется Англии, когда в самом центре острова вспыхнет Черная Смерть. Это пару маленьких деревушек легко окружить тройным кордоном, запретив все и всяческие с ними контакты. Пусть-ка британцы попробуют справиться с эпидемией, что возникнет одновременно в разных областях! Даже жаль, что англичане так никогда и не узнают, кто и по какой причине ополовинил проклятый остров!
И не смотрите на меня укоризненно, при чем здесь общечеловеческие ценности? Я, дите двадцать первого века, лишь воспользовался частицей того богатого багажа знаний, что накопило окружающее меня общество. Я, что ли, выдумал спрятанные в игрушках мины-ловушки для детей? Кто создал отравляющие газы, атомную бомбу, боевые лазеры и пули со смещенным центром тяжести? А фосфорные бомбы, чьи осколки, попав вглубь тела, продолжают гореть там часами, причиняя невыносимую боль?
Но как не пытаюсь я оправдаться, проклятая совесть, черт бы ее пробрал, бубнит что-то неразборчивое о недопустимости и мерзости, а еще… Вот заладила! Смешно, ведь в мое время десятки тысяч людей во всех странах преспокойно выращивают разных микробов, и среди них такие прелестные штаммы, что могут выкосить только русских, либо арабов, одних лишь китайцев, или, к примеру, негров.
Так что мне стыдиться нечего, я, в отличие от тех умников, не собираюсь отсиживаться в комфортабельных подземных бункерах, с интересом наблюдая, как вымирают снаружи десятками миллионов. Я и сам лягу среди павших. Я — солдат-смертник, а тот, кто готов принести в жертву себя, совсем иначе глядит на чужую жизнь, гораздо проще и деловитей. Совесть продолжает что-то шептать, но я ее не слушаю. Так мало времени осталось, и так много надо успеть.
В оставшиеся три дня я проезжаю еще десяток небольших городов и крупных деревень, и наконец понимаю, что заболел. К вечеру в Портсмут, где я остановился, влетает гонец на взмыленном жеребце. Церковные колокола начинают тревожный перезвон, и люди с помертвевшими от страха лицами скрываются в домах. Все губы шепчут одно слово: чума!
Как ни крути, но Черная Смерть, уничтожившая в 1432 году треть населения Британии — моих рук дело. Оправдываться я не собираюсь, с каких это пор летчик, направляющий горящий самолет на колонну вражеской техники, либо солдат, врывающийся в пороховой погреб с пылающим факелом должны перед кем-то отчитываться? И будь у меня тогда возможность уничтожить весь остров со всем его населением, я не колебался бы ни секунды.
— Нет, Робер!
Вздрогнув, я поднимаю голову. В руке зажат обнаженный кинжал, а передо мною лежит умирающий крестьянин. Что происходит? Как я оказался на той же самой поляне? Жанна, любовь моя, глядит на меня строго и печально.
— Не делай этого!
— Все это ради тебя, ради нашей победы! — говорю я горячо. — На месте Британии я оставлю выжженную землю. Разве не того ты хотела? Вспомни, как мы рука об руку без жалости и сострадания убивали англичан!
— Женщины и дети, Робер! — вздыхает она. — Старики и священники, мастеровые и вилланы. В чем виноваты они?
— В том, что они — британцы! — заявляю я упрямо.
— Мы убивали воинов. Тех, кто с оружием в руках пришел поработить нас, — отвечает она. — И мне жаль, что ты не видишь разницы. Остановись сейчас Робер, пока не стало слишком поздно. И помни, моя любовь оберегает тебя.
Мы долго глядим друг другу в глаза, и очень неохотно я киваю. А когда вновь поднимаю взгляд, любимой уже нет.
— Значит так ты решила, Жанна, — произношу я задумчиво, переводя взгляд с клинка на умирающего, и обратно. — Ты хочешь, чтобы смерть моя пропала втуне. Что ж, будь по твоему.
Я с силой кидаю кинжал, тот на треть входит в ствол дерева, укоризненно дребезжа. Мол, где же обещанная плоть и кровь?
— Перебьешься, железяка, — хмыкаю я.
Картины пережитого будущего вновь мелькают перед глазами, но я не ощущаю прежнего азарта.
— Живите уж, — говорю я вполголоса, — раз сама Дева Франции заступилась за вас. Ваше счастье, что Жанна помнит обо мне. Это ее любовь вас спасла!
Первым делом я отпустил коня. Нечего ему было ждать пока я умру, пришла пора искать нового хозяина. Жеребец глядел хмуро и не хотел уходить, так что пришлось сильно хлопнуть его по крупу. Оскорблено заржав тот потрусил по дороге. Волков на острове не водилось, так что рано или поздно жеребец должен был набрести на людей.
Затем я дождался пока мужчина умрет, и похоронил всех троих в одной могиле. Оставшиеся от покойников вещи сжег, а сам перебрался вглубь леса, подальше от дороги. Я должен был умереть вдали от людей, как мне и следовало поступить с самого начала. Еды в седельных сумках мне должно было хватить на неделю, но я и не планировал прожить так долго.
К моему искреннему изумлению все обошлось. Я перенес чуму в легкой форме, без тех ужасных осложнений, какие ожидал у себя обнаружить. Лихорадка изрядно меня ослабила, руки и ноги похудели как спички, но в целом чувствовал я себя просто отлично. Минуло две недели, прежде чем я вновь смог отправиться в путь. Вот тогда я вспомнил недобрым словом выпущенного на волю скакуна, но было уже поздно. Пришлось мне ковылять на своих двоих.
В двадцать первом веке он учился исцелять, а в пятнадцатом ему пришлось убивать. Роберт Смирнов, он же Робер де Могуле, вступив в Третий орден францисканцев, стремился стать лучшим, доказать свою незаменимость. Его наконец оценили, доверили охранять последнюю надежду растерзанной англичанами Франции. С первого взгляда он понял, что это Та Самая, Единственная…Но отчего-то кажется, что порученная ему миссия – с двойным дном.Как он должен будет поступить, если король в конце концов решит, что мертвая героиня лучше живой сестры? И есть ли шанс у простого рыцаря завоевать любовь принцессы?
Когда-то, шесть веков тому вперед, Роберт Смирнов мечтал стать хирургом. Но теперь он хорошо обученный воин и послушник Третьего ордена францисканцев. Скрываясь под маской личного лекаря, он охраняет Орлеанскую Деву.Жанна ведет французов от победы к победе, и все чаще англичане с бургундцами пытаются ее погубить. Но всякий раз на пути врагов встает шевалье Робер де Могуле. Он влюблен в Деву без памяти и считает ее чуть ли не святой. Не упускает ли Робер чего-то важного?Кто стоит за спинами заговорщиков, мечтающих свергнуть Карла VII? Отчего французы сдали Париж бургундцам, и что за таинственный корабль бороздит воды Ла-Манша?И как ты должен поступить, когда Наставник приказывает убить отца твоей любимой?
По дорогам Англии движутся пятеро воинов-францисканцев, чья задача — освободить из плена дядю французского короля.У каждого из них своя тайна. Шевалье Роберу де Армуаз приказано отравить спасенного узника, ведь герцог Орлеанский не должен ступить на берег Франции. В отряде есть предатель, но вот кому он служит? А кто-то из воинов предназначен в палачи самому Роберу и после убийства герцога должен оборвать нить, ведущую к заказчику преступления.Удастся ли бывшему нашему современнику Роберту Смирнову вернуться во Францию? Сумеет ли Орлеанская Дева избежать костра? И кто они, члены тайного ордена «Розы и креста», подмявшие под себя все английское королевство?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Великий французский король Людовик ХIV, Король-Солнце, прославился не только выдающимися историческими деяниями, но и громкими любовными похождениями. Он осыпал фавориток сказочными милостями, возвышал их до уровня своей законной супруги Марии-Терезии, а побочных детей уравнивал с законными. Не одна француженка лелеяла мечту завоевать любовь короля, дабы вкусить от монарших щедрот. Но были ли так уж счастливы дамы, входившие в окружение короля? Кто разрушил намерение Людовика вступить в брак с любимой девушкой? Отчего в возрасте всего 30 лет постриглась в монахини его фаворитка Луиза де Лавальер? Почему мать семерых детей короля маркиза де Монтеспан была бесцеремонно изгнана из своих покоев в Версальском дворце? По какой причине не могла воспользоваться всеми правами законной супруги тайная жена короля мадам де Ментенон, посвятившая более трех десятков лет поддержанию образа великого монарха? Почему не удалось выйти замуж за любимого человека кузине Людовика, Великой Мадмуазель? Сколько женских судеб было принесено в жертву политическим замыслам короля? Обо всем этом в пикантных подробностях рассказано в книге известного автора Наталии Сотниковой «Король-Солнце и его прекрасные дамы».
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.