Диван для Антона Владимировича Домова - [55]

Нажав на красивую медную ручку столь же красивой тяжелой двери из темного дерева, Домов вошел внутрь, за ним последовала и Кири. Они оказались в просторном офисе богатого дизайна в коричнево-бежевых тонах, украшенном высокими вазами с экзотическими цветами и редкими дорогими статуэтками.

В кабинете находился только один человек. В широком кожаном кресле за большим просторным столом сидела, скрестив руки на груди, молодая женщина с миловидным, но простецким лицом и ярко накрашенными губами. За ее спиной висел портрет пожилого мужчины, с маленькими, словно вдавленными внутрь черепа глазами и уже лысеющей, но пока еще достаточно пышной шевелюрой.

— Что же, вот и вы, наконец, — сказала она и ее накрашенные губы растянулись в улыбке. — Что-то надолго они вас задержали.

— Елена Торп? — предположил Антон, хотя было что-то в этой девушке, что он тут же усомнился в своих же словах.

И как в доказательство его сомнений, она покачала головой.

— Имя, которое вы назвали, принадлежит не мне, — проворковал ее приятный низкий голос. — Это имя принадлежит моей начальнице.

— Ах, ну понятно… и давненько ждете? — нахально поинтересовался Тоша.

— Уже прилично, — словно не замечая его тона, ответила та.

— Что же, вот и я, наконец, — повторил ее же слова Домов и развел руками, будто извиняясь.

Собеседница промолчала. Она встала и прислонилась бедром к краю стола. На ней не было формы, что на товарищах, всего лишь обычные скромные брюки и блузка сдержанного цвета, бесцветные волосы убраны в пучок, никаких украшений — настоящая офисная девушка, только яркие губы неестественным пятном выделялись на безликой серой фигуре. Но и даже с ними ее образ не оставлял в памяти ровным счетом ничего, какая-то незаметная в толпе личность, одна из многих, симпатичная, но непримечательная. Если бы не одно но…

Во взгляде ее карих глаз, что неотрывно смотрели на Тошу, не обращая на Кири ровным счетом никакого внимания, будто ее и не существовало, в этом взгляде, таком до боли знакомом, Антон увидел все, что требовалось. И не нужно было задавать лишних вопросов. И не следовало шутить и изворачиваться. Перед ним была такая же, как и он сам, еще один ребенок семи судей.

— Что вы хотите узнать у Александра Александровича? — спросила девушка. — Зачем пришли сюда?

— Вы собираетесь избавить меня от разговора с ним, или правильнее — его от разговора со мною? Может быть, вы сами ответите мне на них?

— Спрашивайте, Антон Владимирович, я слушаю.

— Кто стоит за Александровым, кто говорит ему, что делать?

— Такого человека не существует. Александр Александрович — глава корпорации и сам решает, что делать.

— Неправда…

— Абсолютная правда. Я не знаю, с чего вы решили, будто есть кто-то еще.

— Хм, ясно, — спорить было нелепо, она или не знала, или не желала говорить, и дальнейшие пререкания лишь заняли бы время, но ничего не дали. Так же, как и запугивание. Домов перевел тему: — Твое имя?

— Иванка.

— Давно ты батрачишь на Торп?

— Двенадцать лет.

— Ищешь детей, переправляешь их в институт, чтобы потом они тоже ишачили на эту дружную семейку, так? Не раздражает? Не обидно за нас, за себя, в конце концов?

— Нет, совершенно, — спокойно ответила девушка.

— Зачем тебе это?

— Это моя работа.

— Логично, — Антон вздохнул. Аргумент железный, совсем как его собственный. С ним не поспоришь. — Где Александров?

— В надежном месте, далеко отсюда.

— Откуда вы знали, что я приду?

— Вы предсказуемы.

— Мне нужно поговорить с ним или с его женой.

— Это невозможно.

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Если я уйду отсюда, дадите вы мне слово, что больше я о вас не услышу?

— А вашу милую подружку с необыкновенным даром вы собираетесь прихватить с собой или отдадите нам?

Антон обернулся и поглядел на Кири. Девочка молчала и смотрела из-под челки привычно суетливым, нервозным взглядом. Всего лишь одно слово, и он больше ее никогда не увидит…

— В любом случае, я не могу позволить вам уйти, Антон Владимирович, — заявила тем временем Иванка.

— Вот блин, — ругнулся Домов. — Какое неправильное решение! И вы ведь даже не дали мне ответить!

— Меня не интересует ваш ответ. Мне приказали устранить вас, Антон Владимирович. Вы больше нам не нужны. Вы извращены неправильными мыслями и желаниями, вы обуза.

— А вы уверены, что справитесь?

— Несомненно.

— Вы очень самоуверенны.

— Я всего лишь правильно оцениваю позиции силы.

— Но вы забываете о Кири…

— Я никогда ни о чем не забываю, когда речь идет о стратегии, Антон Владимирович. Именно поэтому я и являюсь вторым человеком после Торп в «Seven». Ваша подружка, несомненно, обладает очень опасным даром, но только вот у нее есть один ма-а-аленький, но такой серьезный недостаток, — яркие губы коварно улыбнулись. — Она ничего не сможет сделать, когда вокруг темнота!

С этими словами Антон очутился в кромешном мраке.

— Хотя… кто ее может осудить за это? — услышал он низкий голос Иванки, и удивительно — он совершенно не мог определить, откуда он исходил. — У вас ведь такие же проблемы, верно?

— Что произошло?

— Моей способностью является то, что я помещаю сознание человека в абсолютную пустоту, Антон Владимирович. Тут нет ничего — ни света, ни запаха, ни даже звука, лишь мой голос, если я захочу. Попадая сюда, вы теряете ориентацию, вы оказываетесь заперты в пространстве, где не существует всего того, к чему вы безнадежно привыкли. В таком положении вы никогда не найдете меня. Лишь только милая Кири, девочка с удивительной силой, могла бы справиться со мной, ведь она уже видела мою нить, уже вплела ее в свою, стоя там, за вашей спиной, ей остается только перерезать ее, и она могла бы сделать это и не видя, да вот только она совершенно теряется, когда вокруг…