Дитя Зла - [52]

Восточные князья Славизема всегда гордились своим гостеприимством, принимая гостей, порой, пышнее, чем во дворце великого князя. Весь восток страны пронизан культурой гостеприимства.

Алистеру стало неудобно, аж перекрыло комом горло, от того, что ему выпала возможность наесться до отвала, а Мовиграна в это время сидит в комнате. Его больше всего удручало то, что она, скорее всего, всё это видит, ибо милые собачки так и крутились у ног хозяина.

Пока князь отвернулся поговорить со слугой, Паладин наклонился и вполголоса произнёс, глядя на одну из двух собак:

— Прости, но я вынужден много съесть и выпить, не злись.

— Что ты сказал? — неожиданно вернулся к разговору Радомир.

— Я? С собаками вашими разговаривал. Они у вас очень красивые, озорные.

Радомир, широко улыбаясь, подхватил собаку и посадил себе на колени, вернее, на ту часть ног, что не была занята животом.

— Я их очень люблю, это два кабеля. Мои лапусики! — князь уткнулся головой в шею собачки, на что та ответила тихим рыком. — Р–р–р-р — оскалившись, ответил ей мужчина и взял из тарелки кусок мяса — На, ешь. Всё, беги, не мешай.

Паладин на мгновение словил себя на мысли, что глазами именно этой собаки может смотреть Мовиграна.

Трапеза продолжалась несколько часов, и за это время паладин рассказал князю всё, что считал нужным, постоянно выслушивая в ответ бесконечные истории Радомира о его славных подвигах.

— Ох… я нажрался как свинья. У меня, наверное, брюхо разорвётся. — тяжело проговорил Радомир, откинувшись на спинку стула и вытирая рукавом жирный рот.

И вправду складывалось впечатление, что его живот увеличился, да так, что теперь на коленях собачка уже не поместится.

— Храните своё здоровье, князь.

— Ай, — махнул рукой мужчина, — пущай лекари его хранят, иначе зачем они мне нужны, да? — мужчина рассмеялся и Алистер поддержал его в этом. — Ой, живот разрывается. Всё, хватит есть. Так о чём ты мне уже два часа талдычишь? Какая–то Богиня, ребёнок, великий князь. Ты где этого всего нахватался–то? Ты же эту несуразицу ещё до охмеления нести начал.

— Радомир, я вам рассказал всю конъюнктуру лишь для того, чтобы вы поняли предмет моей сделки к вам.

— На хмельную голову заключать сделки? Дурное это, Алистер.

— Я уверен, что вам она понравится.

— Да? Ну давай, молви.

— Регент предал Славизем, а потому должен быть смещён.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю вам забрать свой удел. Мне и моей спутнице нужно добраться до великого князя и вернуть его к жизни, пока лес не поглотил всю нашу страну.

— Так, подожди–подожди, я не очень понимаю связь между великим князем и лесом, так что ты мне лучше про мой удел расскажи. Что ты там придумал?

— Нужно выступить войной против регента. Мы разобьём его и доберёмся до великого князя, чтобы вернуть его на престол. Когда Владислав узнает о том, что вы спасли его жизнь, то непременно захочет вас отблагодарить. Захочет ли он сам или вы ему поможете ‒ неважно, в любом случае, вы вернёте свои земли и, вполне возможно, упрочите своё положение.

— Звучит недурно. А ты в этом всём какую роль играешь?

— Моя задача разобраться с лесом, для этого мне нужен великий князь.

— А–а–а! — князь коварно улыбнулся. — Так ты тоже что–то выцыганить у него решил?

— Нет. Меня интересует только благополучие Славизема.

— Так ты ж толкаешь меня на междоусобную войну, какое ж тут благополучие?

— Без этой войны нам не спасти Владислава.

— Слушай, вот ты знаешь, как меня зовут? Я Радомир, рад миру, понимаешь? Я против братоубийственных войн.

— Ой, да что вы мне такое говорите? — дерзнул Алистер, сморщив лицо. — Я лично сражался с вами несколько раз.

— Ну да, ну да, было. Но ты же не путай, — князь покачал пальцем, — войну против безобразного повышения налогов или за отстаивание чести и войну против великокняжеского венца. Меня назовут узурпатором. Я что, государственный переворот устроить хочу?

— Нет. Вы выступите как защитник государственности, ибо князь–регент узурпировал власть.

— Не князь он!

— Да, вы правы. Регент узурпировал власть, отравив своего племянника Владислава. Вам поверят все князья, если о вас так скажет сам великий князь, а он скажет.

— Хорошо звучат твои слова, Алистер. Вот словно мёд в мои уши текут, честно. Только во всём этом гениальном плане ты забываешь одну важную, тяжёлую, металлическую деталь.

— Вы про небесное воинство?

— Именно! С вами, серыми собаками, невозможно сражаться! Тысяча отборных всадников, полностью закованные в металлическую броню, которую не пробивает ни одно из существующих оружий! Пока твой орден стоит на стороне регента, мы можем только лапу сосать, да слюни пускать.

— Князь, есть способ победить паладинов в открытом бою. — закончив фразу, Алистера охватил страх, ведь он не знал, что имела ввиду Мовиграна, когда сказала пообещать победу.

— Ну–ка, удиви! Чего это мы столько лет не знаем, что не можем разобраться с жемчужиной Славизема?

— Э… Князь, я не могу… этого сейчас сказать. — паладин отчаянно искал способ лаконично уйти от темы, в которую вляпался.

— Чего это? Секрет, что ли, большой?

— Нет! Конечно же, нет. Дело в том, что э… Если я скажу, то вы мне не поверите. Это нужно показать!