Дитя мое - [118]

– Хорошо, – сворачивая направо, произнес Джек.

Застройка здесь была более старой. Всюду росли клены, ясени и кизиловые деревья. Пикап остановился. Выйдя на испещренный солнечными бликами тротуар в тени деревьев, они направились по дорожке к уединенной скамейке. В воздухе ощущалось дыхание осени. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев. Кое-где листва уже начала демонстрировать все богатство осенних красок.

Лаура села на лавку, скромно сложив руки на коленях. Опустившись рядом, Джек почувствовал, как доски прогнулись под его тяжестью. Минутку они так сидели, вслушиваясь в рокот двигателя садового трактора, на котором восседал длинноволосый «ландшафтный дизайнер» в джинсах. Через дорогу стайка шумных школьниц, галдя, прыгала по тротуару. Если раньше он нервничал, то теперь открытость и приветливость этой женщины придали Джеку храбрости.

– Я здесь не ради того, чтобы уговаривать тебя вернуться, – мягким тоном произнес он, хотя и кривил при этом душой.

Улыбка ее стала шире.

Откладывать дальше не имело смысла, поэтому он произнес:

– Келли – не мать Натти.

Лаура кивнула и издала хмыкающий звук, наверное, означавший: «А что я тебе говорила?»

Вместо того, чтобы сразу же огорошить ее, Джек принялся неспешно рассказывать о том, как собирал волосы, как взял у Натти образец ее ДНК, а потом передал все это в лабораторию на анализ. Надо было аккуратно подвести Лауру к тому, чтобы ей ничего не оставалось, как во всем сознаться.

Она внимательно его слушала. На лице ее застыло выражение сосредоточенности, но не заметно было ни следа тревоги. Казалось, Лаура и так все знает, ничего нового собеседник ей не сообщает.

Джек решил форсировать события.

– Мой анализ отличался от анализа, сделанного Келли.

Он внимательно следил за ней, но ни удивления, ни вины на ее лице не заметил.

– Мой анализ оказался положительным, – для ясности добавил он.

Глаза ее сузились.

– Не понимаю.

Джек попытался растолковать:

– Один из образчиков имеет ДНК матери Натти.

Лаура откинулась на спинку скамейки, явно обдумывая услышанное. А затем он заметил то, что счел слабым местом в ее защите: она восприняла его слова без малейшего удивления, они ее отнюдь не озадачили.

– Джек…

– Лаура! Не надо ничего говорить.

Джек не хотел, чтобы она принялась сейчас все отрицать. Пусть сперва его выслушает, а пока он обнял… почти обнял Лауру сзади за плечи, заведя руку за спинку скамейки.

– Помнишь, как в начале лета мы вот так сидели на качелях, разговаривали, пили охлажденный чай и смеялись над проделками Натти?

Она улыбнулась, но как-то сдержанно.

– А еще ты сделала мне подарок. Я всегда буду его беречь, потому что он твой.

Взгляд ее стал каким-то застывшим, непроницаемым.

– Мы стали близки, Лаура.

Она согласно кивнула.

– А потом, после моего дня рождения, что-то пошло не так, – сказал он.

Лицо ее помрачнело, но Джек останавливаться не собирался.

– Мне казалось, что мы тогда находились накануне важных перемен, Лаура.

– Jah, мы тогда и впрямь стали ближе, – согласилась она, – но после своего дня рождения ты принял решение…

Потянувшись, Лаура погладила его по руке, словно хотела смягчить удар, который вот-вот собралась ему нанести.

– Ты никогда не смотрел на меня так, как в тот день, Джек, ты меня просто не замечал… Мне, конечно, приятно твое внимание, но дело в том, что я не из причудливых и никогда такой не стану. – Отвернувшись, она тихим голосом продолжила: – Не думаю, что ты когда-нибудь с этим смиришься.

– Дай мне еще один шанс, – попросил он.

– Ах, Джек…

– Если не ради меня, то ради Натти.

Она отрицательно покачала головой, но при упоминании имени девочки взгляд ее смягчился.

– Ты долгие годы о нас заботилась, Лаура. Теперь я хочу позаботиться о тебе. – Голос его дрогнул. Отвернувшись на секунду, он тихо произнес: – Возвращайся к нам.

Взгляд ее затуманился. Впервые с начала разговора она, казалось, начала прислушиваться к его аргументам. Сглотнув, он придвинулся ближе, не зная, позволит ли она поцеловать себя или нет. Сможет ли он нарушить укоренившееся табу? Сможет ли англичанин поцеловать смиренную? А потом до Джека с необыкновенной ясностью дошло, что за все эти годы он ни разу и помыслить не мог, что Лауру можно поцеловать. С чего бы это? Его губы застыли на расстоянии всего пары дюймов от ее губ. Она зажмурилась, а он замер, не решаясь.

Лаура приоткрыла глаза. Легкое недоумение отразилось на ее лице. Она отстранилась.

– Ты не можешь, Джек? – несколько игривым тоном спросила она.

Он смотрел на нее, стараясь разобраться в своих противоречивых чувствах.

– Извини… Я думал…

Ее глаза искрились весельем. Покачав головой, она рассмеялась.

– Теперь понял?

– Это ничего не меняет, – чувствуя себя неловко, ответил Джек.

Она снова рассмеялась.

– Ох, Джек! Это меняет все.

– Лаура…

Джек запнулся. Ему хотелось прямо сейчас выложить все, заявить, что он знает, кто мать Натти, но, несмотря на раздражение, Джек вовремя остановился.

– Мы были хорошими друзьями, – сказала Лаура. – Я буду скучать по нашей дружбе.

– А если постараться все исправить? – все еще надеясь на лучшее, спросил Джек.

Ее глаза вспыхнули, она отрицательно покачала головой.