Дитя любви - [38]

— И вам того же, мисс. Надеюсь, мы еще встретимся, когда наступят времена посчастливее.

Я прошла в дом. Я ломала голову, почему же Кристабель не предупредила меня, что в этот вечер будет туман? Как странно! Ну конечно, у нее же тогда были ужасные головные боли! Наверное, потому она и забыла, но ведь именно поэтому она и не смогла поехать? И значит, мысль о том, что мы все-таки едем, должна была напомнить ей о тумане!

Все это казалось столь странным, что я немедленно разыскала Кристабель и спросила об этом. Она вся вспыхнула, а рот ее скривился.

— Меня и саму мучает совесть! — призналась она. — Я действительно встретила тогда Джима, и он упомянул о тумане! Но моя голова разрывалась от боли на части. Я вспомнила об этом только тогда, когда вы не вернулись. Это я виновата…

— Теперь уже смысла нет переживать, — сказала я. — Все свершилось: он мертв, я потеряла его навсегда!

— Но если бы вы не поехали на остров, он бы уплыл вовремя!

— Да, и если бы я не потеряла перстень… Если бы я тогда не приняла от него этот подарок… Сколько «если», Кристабель! И что нужды в терзаниях? Все кончилось, возврата нет, я потеряла его!

* * *

Когда я вернулась в Эверсли-корт, отец отсутствовал, но, думаю, у моей матери камень с сердца свалился. Да, она беспокоилась, переживала, но в то же самое время ее глубоко потрясло, что без ее ведома я ввязалась в такую опасную историю.

В первый же день она подыскала предлог, чтобы остаться со мной наедине, и захотела услышать подробную историю о том, что произошло. Но я пребывала в таких расстроенных чувствах, что сначала мне трудно было говорить. Я только и делала, что повторяла:

— Я любила его, я любила его, а теперь они убили его!

Она обняла меня так, как обнимала в ту пору, когда я была совсем девочкой, но это еще больше усилило мое отчаяние. Это было так, будто она считала, что все можно легко поправить, — «сейчас поцелуем, и все пройдет», — как это случалось, когда я падала и больно ушибалась.

— Дорогая Цикла! — прошептала она. — Ты так молода, еще так юна!

Мне захотелось вырваться из ее объятий и сказать ей: «Я не маленькая девочка, я выросла! И в пятнадцать лет некоторые становятся взрослыми — так вот, я одна из таких! Я любила, я жила, и больше я не ребенок!»

А она продолжала говорить:

— Все казалось таким романтичным! Думаю, он был очень мил! И то, как он добрался сюда, он не имел права приезжать сюда!

— Он искал Эдвина: тот был его другом.

— Эдвину не следовало прятать его!

— А что нам было делать? Выдать его жестокому Титусу Оутсу?

Она замолчала и погладила меня по голове.

— Твой отец очень недоволен, ты же знаешь его чувства!

— Мне он особых чувств никогда не выказывал, — сказала я, — только безразличие!

— Моя милая крошка…

— С тобой бесполезно говорить, — не сдержалась тут я. — Ты не понимаешь: Джоселин приехал сюда, мы помогли ему и мы этого не стыдимся! И в следующий раз поступим точно так же — все до единого! Еще он и я влюбились друг в друга, и мы хотели пожениться!

— О, моя дорогая! Но все кончено, теперь нам надо помочь тебе забыть об этом!

— Ты действительно думаешь, что когда-нибудь я смогу это сделать?

— Да, любовь моя! Я знаю, что ты сейчас испытываешь.

— Ничего ты не знаешь! О, как бы мне хотелось, чтобы ты перестала говорить об этом! Мне нечего сказать тебе, ты меня не понимаешь! Харриет…

— Ну конечно, Харриет понимала все прекрасно!

— Харриет была очень добра ко мне!

— И укрыла его у себя, и послала за тобой! От Харриет можно было ожидать чего-нибудь подобного: она совсем не думает о других!

— Я не согласна!

— О, она очаровала тебя, как и всех остальных! Я уверена в этом!

— Харриет с пониманием отнеслась ко мне! Я никогда не забуду того, что она для меня сделала! Мама, пожалуйста, оставь меня! Я хочу побыть одна!

Ее укоризненный взгляд пронзил меня до глубины души, и я кинулась к ней в объятия. Она ничего не сказала, лишь прижала к себе, и все стало, как прежде.

Карл был очень расстроен тем, что произошло. Это стало первой его настоящей печалью. Он просто хмуро посмотрел на меня и произнес:

— Они не имели права поступать так с Джоселином!

Я было отвернулась, но он подошел, взял меня за руку и крепко сжал ее.

— Если бы там был я, — сказал он, — я бы не позволил этому случиться! Тебе надо было сказать мне, что он у тети Харриет.

— Ты бы ничего не смог сделать, Карл, ничего!

— Я ненавижу Титуса Оутса!

Странно, конечно, но Карлу лучше удалось утешить меня, чем матери.

Вернулся отец. Он был очень холоден со мной и в первый вечер даже не разговаривал. Но на следующий день, когда я вышла прогуляться в сад, он последовал за мной.

— В хорошую переделку вы попали! — сказал отец.

Я вызывающе взглянула на него.

— В каком смысле? — спросила я.

— Ты знаешь, о чем я говорю: об этом вашем романтическом приключении! Глупцы, целое скопище глупцов, а ты в особенности! Принять в подарок перстень-улику, а потом оставить его, чтобы другие полюбовались 1 — Ты не понимаешь! — возразила я.

— Да здесь и понимать особенно не требуется, чтобы разобраться во всем! Приезжает симпатичный юноша, и ты решаешь, как здорово будет прятать его, кормить, а потом принять от него в подарок перстень с крестом и именем, выгравированным на нем. А он между тем подозревается в заговоре, угрожающем жизни короля!