Дитя фортуны - [32]

В Восточном Китае в это время года все растения замирали. Луковицы лилий спали в промерзшей земле, персиковые деревья и азалии стояли совсем голые. Ричард и Лайла уезжали из Нью-Йорка в середине зимы, но небо над ними было ярко-синим. Хелен положила кекс, который спекла им в дорогу, в красную металлическую коробку. И поскольку кекс был еще горячим, то коробка, казалось, сама излучала сияние. Лайла все оглядывалась назад — Хелен шла и шла за машиной. Она проводила их до конца грязной проселочной дороги, которую весной развозило так, что Джейсону, чтобы выехать на шоссе, приходилось часами откапывать машину из грязи. Хелен остановилась и стала махать им вслед. Джейсон Грей стоял на крыльце, курил сигарету и, облокотившись о деревянные перила, молча смотрел вслед отъезжающей машине, дожидаясь, когда жена вернется в дом.

Дождь шел не переставая, и Лайла плотнее запахнула халат. Каким-то образом она дожила до сорока шести лет, сама не понимая, как так получилось. Может быть, в Калифорнии время течет особенно быстро? Здесь не было зимы, которую надо было еще пережить, здесь времена года растворялись в ярком солнечном свете. Никто не мог сладить со временем в таком месте, где даже розы, перепутав все на свете, цвели круглый год.

Ричард уже почти закончил очистку забора. Он работал так яростно, словно от ударов топора зависела его жизнь. Потом Лайла сварит ему кофе. Пока он будет мыться, она посидит на краешке ванны, просто чтобы оказаться поближе к мужу. Но сейчас она ждала. Здесь, на заднем дворе, под дождем, который вымыл из сада всех улиток, Лайла и Ричард переступили некую невидимую черту. И пусть такое казалось невозможным, но они стали старше, чем были Хелен и Джейсон Грей в тот день в Восточном Китае, когда повсюду лежал лед, а небо было таким холодным и таким голубым.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

В ноябре, когда луна стала чистой и белой, а деревья акации начали источать горьковатый аромат, Рей решила, что потеряла ребенка. И дело тут было вовсе не в выражении лица гадалки, которая смотрела в чашку с чайными листьями. Дело было в том, что Рей почувствовала это сама. Первые три месяца она мучилась от постоянной усталости и таких частых позывов к рвоте, что даже видеть не могла вареные яйца. Но теперь она легко засиживалась допоздна, с удовольствием ела острый чили и чувствовала в себе такой прилив жизненных сил, что, придя с работы, с радостью бралась за уборку в квартире. Чем лучше она себя чувствовала, тем сильнее ей казалось, что здесь что-то не так, однако в одном она была уверена совершенно точно: за все эти месяцы она ни разу не ощутила толчков ребенка.

Перечитав массу информации о болезнях новорожденных, Рей пришла к выводу, что ошиблась: она вовсе не беременна. Она принимала горячий душ, ела много соли, поднимала руки над головой, и пуповина обмоталась вокруг шеи ребенка. В глубине души она сознавала, что прибавка каждого нового фунта веса — это всего лишь шутка со стороны ее тела. Ее беременность — фарс, который продлится очень недолго. Скорее всего, кто-нибудь вскроет ее живот и достанет оттуда то, что там будет находиться, тем дело и кончится. Рей перестала ходить к гинекологу и наотрез отказалась отвечать на вопросы Фредди о ее здоровье. Но Фредди обо всем догадался сам. Однажды, пригласив ее на ланч в китайский ресторанчик, он протянул ей пятьсот долларов.

— Вы что, смеетесь? — спросила Рей. — Вы предлагаете мне деньги?

— Считай, что я даю их тебе в долг, — сказал Фредди. — Прежде всего, Рей, тебе нужна новая одежда.

— Вы собираетесь меня уволить? — поинтересовалась Рей.

Им с Джессапом удалось скопить четыре тысячи долларов — чековая книжка на эту сумму лежала в буфете, под горой вилок и ложек. И если бы Рей действительно пришлось рожать и если бы Фредди ее уволил, она достала бы эти сбережения, чтобы заплатить за больницу.

— Я вовсе не собираюсь тебя увольнять, — сказал Фредди, — Но, честно говоря, вся эта история с беременностью меня слегка выбила из колеи.

— Меня тоже, — согласилась Рей.

— Мне вот что хотелось бы знать, — заметил Фредди. — Где этот твой наемный убийца? Сейчас тебе нельзя быть одной.

— Я не возьму ваши деньги, — твердо заявила Рей.

— Да брось! К тому же у меня процент меньше, чем в банке.

Рей не смогла сдержать смех.

— Я серьезно, — сказал Фредди. — Это мой подарок.

Понимая, что Фредди ее просто жалеет, Рей тоже стало себя жалко. Она положила на стол палочки для еды и стала смотреть, как Фредди выписывает чек, не в силах его остановить, не в силах признаться, что никакого ребенка у нее не будет. Ну почему они с Джессапом не уехали из Калифорнии?! Все тогда было бы по-другому. Ведь хотели же они потратить свои сбережения, чтобы поселиться на Аляске. Разговоры об этом всегда заводил Джессап.

— Эта страна мала для меня, — поделился он с Рей как-то раз ночью.

— Правда? — спросила она, стараясь скрыть насмешку.

— Да, — ответил Джессап. — Здесь все какое-то затасканное, засиженное. Здесь нет простора, свободы.

— А как насчет Аляски? — поддразнила его Рей. — Там тоже нет простора?

Увидев его взгляд, она подумала: «Вот дерьмо, а ведь он не шутит».