Дитя дьявола - [54]

— А если я буду держать язык за зубами? Что тогда?

Леди Фанни подняла брови.

— Я не могу отвечать за брата. И я уже сказала, что передам все невестке. Если вы соблаговолите оставить свой адрес, то герцогиня (а, быть может, и сам герцог) непременно навестит вас. — Она протянула руку к маленькому серебряному колокольчику. — Я могу лишь заверить вас, мадам, что если маркиз Видал совершил нечто, не подобающее джентльмену, то герцог уладит все самым достойным образом. — Ее светлость небрежно кивнула, и миссис Чаллонер нерешительно встала.

Дверь отворилась. Лакей поклонился, пропуская посетительницу. Миссис Чаллонер переступила порог и обернулась.

— Если я не получу от вас известий в течение дня, то поступлю по своему разумению, мэм.

— В течение дня вы определенно никаких известий не получите, — бесстрастно ответила леди Фанни. — Моя невестка в настоящий момент пребывает вдали от Лондона. Известия поступят не ранее чем через три-четыре дня.

— Что ж… — запнулась мисс Чаллонер. Беседа, на которую она возлагала такие большие надежды, обернулась поражением. — Я подожду до послезавтра, мадам. И не следует думать, что меня можно провести как дитя. — Она направилась к двери, но тут же вспомнила, что не оставила леди Фанни свой адрес. Исправив оплошность, миссис Чаллонер присела в реверансе и удалилась, униженная и безмерно раздосадованная.

Если бы у бедняжки имелся предлог вернуться пять минут спустя, она вновь обрела бы хорошее настроение. Едва дверь за посетительницей закрылась, леди Фанни вскочила и принялась отчаянно трезвонить в колокольчик. Как только лакей вернулся, ее светлость немедленно отправила его на розыски мистера Джона Марлинга.

Появившийся вскоре мистер Марлинг застал мать в расстроенных чувствах.

— О Господи, Джон, почему так долго?! — раздраженно вскричала ее светлость. — Прошу тебя, закрой дверь! Случилось нечто ужасное, и ты немедленно должен ехать в Бедфорд.

— Боюсь, мне весьма неудобно покидать сегодня Лондон, ибо я получил приглашение от мистера Хоупа сопровождать его на собрание Королевского Академического Общества. Насколько я понимаю, предстоит дискуссия по теории флогистона[38], которая меня чрезвычайно интересует.

Леди Фанни топнула ногой.

— Что проку в какой-то там глупой теории, когда Видал вот-вот опозорит нашу семью?! Ни в какое дурацкое общество ты не пойдешь! Ты должен незамедлительно отправиться в Бедфорд.

— Когда вы спрашиваете, матушка, какая польза от теории флогистона в сравнении с похождениями Видала, то я могу на это лишь ответить, что подобное сравнение неуместно, поскольку поведение моего кузена не имеет никакого отношения к просвещению человечества, — с сарказмом произнес мистер Марлинг.

— Ничего не хочу больше слышать о твоем несносном флогистоне, или как ты там его называешь! — вскричала ее светлость. — Вот когда наше имя вываляют в грязи, тогда и увидишь, имеют значение выкрутасы твоего кузена или нет.

— Я хочу напомнить вам, дражайшая матушка: мое имя вовсе не Аластер. А что Видал выкинул на этот раз?

— Нечто ужасное, неслыханное! Я должна сейчас же написать твоей тетке. Я всегда говорила, что в один прекрасный день этот несносный мальчишка очернит весь наш славный род. Бедная, бедная Леони! У меня сердце кровью обливается!

Мистер Марлинг подождал, пока леди Фанни перестанет стенать, и вновь спросил:

— Так что же Видал натворил?

— Похитил невинную девицу! Я, правда, не особенно верю в ее невинность, поскольку мамаша не внушает уважения. Я почти не сомневаюсь, что девица уехала с Видалом по доброй воле. Но если это не так, то произойдет скандал, который всколыхнет весь Лондон!

— Если вы потрудитесь более вразумительно изъясниться, то мне, быть может, удастся лучше уяснить суть трагедии.

Леди Фанни присела к бюро и принялась быстро водить пером по бумаге.

— Ты никогда ничего не понимал, кроме своих заумных теорий, Джон, — сердито сказала она, но перестала писать и представила сыну живописный отчет о недавнем разговоре с миссис Чаллонер.

Когда она закончила, мистер Марлинг произнес с отвращением:

— Видал нас позорит! Ему лучше жениться на этой девушке и остаться жить за границей. Я считаю, он неисправим, и уверен, что, как только ему позволят вновь нагрянуть в Англию, мы не будем знать ни минуты покоя.

— Жениться? А что, по-твоему, на это скажет Эйвон? Нам остается лишь надеяться и верить, что существует какой-то иной выход.

— Лучше уж мне поехать в Ньюмаркет и известить обо всем дядю, — мрачно заметил мистер Марлинг.

— О, Джон, до чего ж ты несносен! — взвизгнула леди Фанни, вне себя от ярости и страха. — Леони никогда не простит мне, если я допущу, чтобы Эйвон прознал об этой истории! Ты должен немедленно привезти Леони, и мы вместе обдумаем, что делать дальше. Она гостит у четы Вейнов.

— Тетушке Леони нельзя не посочувствовать, — признался мистер Марлинг, — но вам не кажется, матушка, что она с легким сердцем способна принять любой позор, если причиной тому ее драгоценное чадо?

— Это меня не беспокоит! Ты должен лишь передать Леони письмо и привезти ее в Лондон! — распорядилась леди Фанни, ожесточенно обмахиваясь носовым платком.