Дистрофики - [3]

Прочь заботы! Прочь напасти!

Снова каждый юн и холост…

Выпадает в жизни счастье,

Как последний зуб и волос.

* * *

Светлая радость на каждом лице,

Каждое сердце поет и трепещет.

Все говорят о счастливом конце,

Все улыбаются и рукоплещут.

Крики слышны: «Молодец! Мо-ло-дец!»

Вот и фанфары уже прозвучали…

Грустно вздыхает счастливый конец:

Если бы все это было вначале!

* * *

Плачьте, плакальщицы, плачьте,

Горя горького не прячьте.

Почему бы вам не плакать?

Вам за это деньги платят.

Нелегка у вас задача,

Но она вполне понятна.

А иной бедняга плачет

Целый век — и все бесплатно!

* * *

Ходит в золоте луна, в серебре — вода.

Ходит в мягком тишина, в зыбком — холода.

Ходит в пышном торжество, в пестром — суета.

И совсем без ничего ходит доброта.

Ей бы серебро воды, золото луны

В мире не было б нужды, не было б войны.

Это не ее вина, а ее печаль…

Ходит в мягком тишина, голубеет даль.

* * *

Умный умничать не будет,

Он и так умен.

А дурак стремится людям

Показать, что умный он.

Дураку живется тяжко,

У него на сердце мрак.

Как дурачиться бедняжке,

Если он и так дурак?

* * *

Всем как будто дурак хорош,

Но держите его подальше.

Правда в устах дурака — это ложь,

Его искренность хуже фальши.

Он тиран, если даже добряк.

Он злодей, пусть он злости не знает.

Если камень на камень кладет дурак,

Он не строит, а разрушает.

* * *

Мы далеко не так глупы,

Как в поговорках говорится.

И расшибаем мы не лбы,

Когда заставят нас молиться.

Вы слышите чугунный стук?

О чем он миру возвещает?

Все расшибается вокруг,

И только наши лбы — крепчают.

* * *

Хотел я поехать в Одессу.

Пришел на одесский вокзал.

Кассир посмотрел с интересом

И мне деликатно сказал:

Я вас бы отправил экспрессом

В Житомир, Москву, Ленинград.

Но все поезда до Одессы

У нас не идут, а стоят.

* * *

Шел серьезный и толковый, умный разговор.

Я пытался вставить слово — разгорелся спор.

Все кричат, один другого оскорбляют — страсть!

Я пытался вставить слово — драка началась.

Ну, у них, допустим повод. А за что меня?

Я пытался вставить слово — началась резня.

Что же сделал я плохого, почему убит?

У пожарника лихого все в руках горит.

* * *

Синица хвасталась, что море подожжет.

Вы слышали? Какое горе!

На берегу волнуется народ:

Хватает ведра, носит воду к морю.

Синица хвасталась, но моря не зажгла.

Одумалась злодейка вероятно.

Тут у народа новые дела:

Хватает воду и несет обратно.

* * *

Пешеходу легко на улице:

Транспорт движется — ты стоишь.

И покуда ты будешь умницей,

Под колеса не угодишь.

А прогрессу труднее дышится,

Даже если проезд открыт:

Попадает здесь все, что движется,

Под колеса того, что стоит.

* * *

Говорит сосна травинке:

«Распрями, подруга, спинку.

Если хочешь быть в чести».

Но травинка гнется ниже:

«Я уж тут, к земле поближе.

Мало радости, сестра,

Быть в чести у топора».

* * *

Мы на лень всегда смотрели косо,

От нее не ждали мы добра.

А она изобрела колеса

И вообще на выдумки хитра.

Так зачем же мыслить однобоко?

Лучше постараемся понять:

Может лень не только мать пороков,

Может быть, она пророков мать?

* * *

У лошади в шпоре

Рождается истина.

У лошади в шоре

Рождается истина.

Но самая главная

Истина та,

Что лошадь рождает

При виде кнута.

* * *

Синонимы зреть и смотреть

Не стали в глазах стареть.

Но первый остался зрителем,

Второй же пробился в смотрители.

* * *

Прокричала весенняя птица,

Уходя в лучезарную высь:

«Если хочешь летать научиться,

Не летать, а падать учись!»

И умчалась подруга крылатая,

Рассекая небесную гладь.

И с тех пор я падаю, падаю…

Скоро буду, наверно, летать.

* * *

В одном лесу избрали зайца мэром,

Чтоб послужил он скромности примером,

Избавил зверя от привычки дерзкой

С собратом-зверем поступать по-зверски.

Ох, тяжело досталось это мэрство,

Не видел зверь еще такого зверства.

И он ворчал, пугливо озираясь:

«Мэр-заяц! О, ну погоди, мэр-заяц!»

* * *

Что ни вечер, воет ветер:

«Всем пора на боковую!

Не беда, что солнце светит,

Я сейчас его задую!»

Воет ветер на рассвете,

Заступая в караул:

«Эй, вставайте, солнце светит!

Это я его раздул!»

* * *

Пластилиновая память — не игрушка, не каприз.

Скольких этими зубами заяц до смерти загрыз.

А теперь кладет на полку, если нечего погрызть.

Был он волк, но смяли волка, потому что это — жизнь.

Не ему б ушами хлопать, да усами рисковать,

У него огромный опыт всякой твари кровь пускать.

Может, зайцем быть недолго? Наша жизнь полна чудес.

Может, снова слепят волка? Потому что это — лес.

* * *

Гулливеры не внушают веры, слишкомв гору забирают круто.

И высокий титул Гулливера присуждают чаще лилипутам.

Человечки маленькие ловко лезут и карабкаются в гору.

И гора вскружает им головки, но не расширяет кругозора.

На земле не видимые глазу и невразумительные уху,

Лилипуты произносят фразы, высшего исполненные духа.

Лилипуты издают законы, лилипуты подают примеры…

И за ними следуют покорно рядовые люди — гулливеры.

* * *

Мне как-то приснился загадочный сон

Без явной на это причины:

Не грудь колесом, а спина колесом

В том сне украшала мужчину.

И тайного смысла подобной игры

Не смог я понять по сю пору:

Все груди-колеса катились с горы,

А спины-колеса — все в гору.

* * *

Кто имеет настоящий вес,

Вряд ли вознесется до небес

Лишь пустые чаши на весах

Могут помышлять о небесах.

* * *

Известно, что гений — это терпение,