Диссертация - [4]

Защита, по мнению принца, прошла триумфально, и он пожалел, что не разослал приглашения.

Действительно, заседание было чрезвычайно интересным. Оно состоялось в июне, когда изнуряющий жар солнца жег все живое и неживое.

Члены комиссии чувствовали себя непринужденно в зале, который был почти пустым, если не считать присутствия Ветты и нескольких любопытных. В начале заседания, стремясь побыстрее закончить дело, каждый старался высказать. Но когда жара и пищеварение достигли полной гармонии, установилось безмятежное спокойствие. Докладчик разглагольствовал медленно и безостановочно, напоминая размеренно шагающего пехотинца; каждый второй заседатель сладостно дремал, то и дело впадая в глубокий сон, в надежде, что ангел-хранитель не даст ему проспать самый ответственный момент.

Надежды дремлющих оправдались: ангел дал о себе знать (и, между прочим, очень эффективно) посредством ботинка председателя. Балладу, закончив свое критическое замечание, был вне себя, увидев полнейшее безразличие своих собратьев. Он не нашел ничего лучшего для пробуждения их интереса, кроме как треснуть своим профессорским ботинком ближайшего к нему собрата по большой берцовой кости. И тогда, словно перед боем, сигнал побудки, передаваемый по цепочке друг к другу, достиг края стола: комиссия встала и удалилась для совещания.

Опасность того, что комиссия заснет в соседнем зале, к счастью, миновала: она вернулась в полном составе через несколько минут, и Балладу, весь сияя, смог объявить, что университет, оценив диссертацию, присуждает принцу ученую степень доктора филологии.

Хорошо сказано: дипломы преображают личность, и нет ничего справедливее того, что диплом определяет наше уважение к его обладателю.

По возвращении принца в Бирабию, левые партии громко оповестили об интеллектуальной победе Меда. Он, утверждали они, самый большой ум королевской семьи и достоин наиболее высоких почестей. Так как наука и культура всегда покровительствовали толпе, можно было только очень надеяться на такого принца. И престиж Меда возрастал и укреплялся с каждым днем.

Поразмыслив, Галауд убедился в том, что левая оппозиция объединяет интеллигентных политиков, способных к поклонению, но без фанатизма. Король правильно бы поступил, если б пошел на переговоры с такими людьми, во всяком случае для того, чтобы сохранить трон.

В это время дела в Бирабии шли неважно. Нельзя было поднять цены на хлеб: покупательная способность была крайне низкой. Свирепствовала безработица. Большинство клеймило монархию. Короче говоря, запахло мятежом. И все: и знающие, и ничего не понимающие — настойчиво требовали реформы системы.

Обстоятельства способствовали тому, что оппозиция количественно увеличивалась. Принц, которого утомила всякая борьба, особенно политическая, пожелал остаться в стороне от партий и дел. Тем более, что в качестве младшего он не мог с полной уверенностью претендовать на власть.

Но неожиданно случилось так, что он оказался на виду. Любезная Ветта приехала в Бирабию вслед за Медом, и если повсюду ее представляли как секретаря принца, то никто не сомневался в ее более интимной роли в жизни Меда. А языки, разумеется, делали свое дело.

Король, телохранители которого имели уши, узнал с их слов о назревающем скандале. Он решил действовать, позвал сына и приказал ему жениться не позже, чем через шесть месяцев, на одной из бирабийских герцогинь. Мед легко согласился: женитьба почти ни к чему не обязывала: Ветта его любит, она не обидится.

Замечателен финал, на который хорошо реагирует женщина! Когда принц объявил Ветте о намерении жениться, парижанка возмутилась: он потерял разум, забыл все, чем он ей обязан, идет у монарха на поводу, позволяя поступать с ним, как с мальчишкой! Напомнив ему об их взаимной любви, она сказала, что никогда не смирится, что скорее убьет его, а затем покончит с собой.

Услышав это, Галауд почувствовал себя менее готовым к вступлению в брак. По случайному совпадению, как раз в это время король Англии, презрев почести и трон, отрекся от престола, чтобы жениться на прелестной простолюдинке, совсем недавно разведенной. «Почему, — возмущалась Ветта, — почему, если принцу хочется жениться, не вступать в брак со своей секретаршей? Этот жест закрепил бы счастливый союз и стал актом большой политики. Таким образом, Галауд накануне серьезных волнений продемонстрировал бы, что он отмежевался от королевской семьи. Он дал бы левым партиям самое яркое и самое конкретное свидетельство своей преданности делу демократии».

…Небольшой замок в провинции с сотней гектаров земель и лесов, драгоценности и гарем, скупо сокращенный до семи женщин (между прочим, молодых и прекрасных), — таково было жалкое приданое, которое Мед получил от короля наряду с колкими замечаниями и расплывчатым благословением.

Но народ аплодировал принцу, и левые провозгласили его своим кандидатом на престол. А накануне мятежа руководители движения посоветовали Галауду покинуть страну. Так как он знает Париж, пусть он там и обоснуется. Поскольку республика была провозглашена, он будет представлять во французской столице Бирабию, а затем вернется как глава ее правительства.