Диспетчер атаки - [7]

Она ушла минут за десять до конца лекции, громко хлопнув жестким деревянным сиденьем. Вышло немного неловко. Его плавная речь прервалась на пару мгновений, и, судя по всему, он ее заметил.

Она ждала недолго. Он вышел из аудитории вместе с толпой, руки в карманах, поверх тенниски была надета замшевая куртка. И быстро пошел по направлению к переходу в другой корпус.

— Александр Михайлович!

Он резко обернулся и остановился, не вынимая рук из карманов.

— Да?

— Я хотела бы с вами переговорить.

— Прямо сейчас?

— Если это возможно.

Он вытащил руки из карманов. В левой руке была начатая пачка «Стиморола». Он посмотрел на девушку и засунул ее обратно.

— Что вас интересует?

— «Тетрагон». Группа Диспетчера.

Он отвел взгляд и опять полез в карман за пачкой.

— Да? — Он не улыбался. — И что же конкретно?

— Почему команда распалась? И… «Тетра» — это четыре, но известно, что вас было пять.

— Это все?

— Это и… все, что вы можете рассказать.

— Слишком долгий разговор может получиться. — Большим пальцем он выдавил подушечку. — Поройтесь в Сети, там много ерунды про то, что было, и про то, чего не было. Почитайте, вы девушка умная. Кроме того, Макс сейчас не последний человек на Холме. Пригласите его на чашку кофе, может, он и расслабится.

— Я приглашала.

— Ну и что?

— Он умеет уходить от разговоров.

— Да? — Улыбка едва тронула его лицо. — Даже с такой красивой женщиной?

Она промолчала.

— Понятно. Ну ничего страшного, он всегда таким был. Наверное, вы просто не в его вкусе.

Он посмотрел на нее, ритмично двигая челюстями.

— Вы не слишком ограничены во времени? Я знаю здесь неплохое место.

Они молчали всю дорогу до маленького кафе среди общежитий, образовавших целый микрорайон, который добропорядочные граждане по вечерам обходили стороной. […]

[…] Она внимательно посмотрела на него. Пауза получилась слишком длинной.

— Если у вас больше нет вопросов, разрешите откланяться.

Он встал из-за столика, обошел ее и двинулся в сторону выхода.

— Но у меня есть вопросы.

Он остановился и медленно развернулся.

— Есть ли связь между гейткиперами и «Внешним сценарием»? — спросила она, встав вслед за ним. — Насколько близко к истине то, что вы разработали стратегию, в которой Серебряный Холм — только часть более подробного плана?

— Что-нибудь еще?

— Сначала ответьте на эти вопросы.

Леваков вынул подушечку. Он еще раз оглядел ее с ног до головы. Сытый удав. Ей стоило усилия подойти к нему ближе.

— Мне кажется, что наш разговор еще не окончен, — сказала она.

— Кто это решил? Вы?

Она ничего не ответила. Леваков посмотрел на нее и вернулся на свое место. Она повернулась к нему лицом, но продолжала стоять.

— Присаживайтесь. Если вы считаете, что наш разговор еще не окончен, я готов поверить на слово.

Она подобрала юбку и присела за столик, оставив сумочку на коленях. Возникла небольшая пауза.

— У вас красивые ноги.

— Что?

— Я сказал, у вас красивые ноги. Выходите замуж и воспитывайте детей.

— К чему вы это?

— Зачем вам это — гейткиперы, сценарий… Скучные мужские игры. Или вы на кого-то работаете?

— Нет. Все, что я говорю сейчас, проявление моей инициативы. Моей собственной. Я просто хотела посмотреть вам в глаза и задать накопившиеся вопросы. И я рассчитываю на вашу откровенность. Может быть, безосновательно.

— У вас много вопросов, причем довольно сумбурных. С глобального на личные дела. Вам чем-то досадил Макс?

— До того, как Диспетчер пришел работать на Холм, для меня он был оригинальным философом с твердыми убеждениями. А сейчас мне кажется, что у него их отродясь не было.

— Не судите…

— Почему? Я и в самом деле так считаю.

— «Слова — это пули. Стреляй и убей». Не я придумал.

— Вы весь вечер цитируете. Но это не меняет дела. Когда-то кто-то не воспринял его неповторимую индивидуальность, и из-за этого общество получило «Тетрагон» — компанию маньяков, готовых множить на ноль все, что попадается им на пути. Просто так, без причины. Вы имеете больше, чем многие, вы умны, сыты, серьезные лишения вас минули. Но вы выворачиваетесь наизнанку, пытаясь разрушить все, что лежит вокруг. Вы ищете любую возможность. Оглянитесь, сколько людей сохраняют доброту и отзывчивость, несмотря на те страдания и несправедливость, которые они терпят. Сколько молодых парней, поломанных войнами, находят в себе силы и живут, не крича о том, что им пришлось пережить. А вы… Вы беситесь с жиру, вы… истонченный декадентствующий интеллектуал.

— Легко увидеть абсурд в войне. Вам нужен шок, чтобы прочувствовать это. Кровь, грязь, выпущенные кишки. Это просто. Попробуйте увидеть абсурд в тех вещах, которые вы делаете сами и с которыми сталкиваетесь каждый день. Те несуразные мелочи, которые портят нам жизнь, но которых мы стараемся не замечать. Это труднее. Но и фильтрационные лагеря, и отрезанные члены, и дрязги по поводу того, кому сегодня мыть посуду, — это вещи одного порядка. Неумение разобраться не только с вечными вопросами, но просто выяснить отношения друг с другом. Каждый из нас по-своему прошел через это.

— Пусть вам не повезло, но это еще не повод для открытой агрессии. Вы готовы к разрушению, вы злы, одиноки и холодны. Но не это главное. Этого много и в других. Я могу понять, когда группа политиков идет на махинацию, чтобы получить власть. Торговцы оружием и наркотиками — у них есть цель, корыстная, преступающая моральные нормы, но это цель, которую можно понять. Или проповедники, вещающие о том, чего не было и не будет, и берущие за это деньги. У вас же нет ничего, вы пусты и готовы выжечь все вокруг себя. Просто так, просто потому, что вы увидели абсурд в горе немытой посуды. Но вы — как сталь в руке, вам даже все равно, кто вами манипулирует…