Диск - [25]

Гости вскочили со своих мест. Последовала сцена, которую с превеликим удовольствием кинематографисты переносят на пленку. Я не мог бы сказать, что это была обычная потасовка. Слово «драка» в такой же мере не исчерпывает глубокого философского смысла этого многовекового обычая. Современные термины, как «аперкот» и «свинг», кажутся мне спортивными пустяками в сравнении с традициями молдавской трынты.

И вот я уже вижу, как Тэнасе описывает пируэт в воздухе. Несколько мгновений он парил, подобно вертолету, вместо пропеллера ему служила чья-то шляпа, удачно запущенная в помощь Тэнасе. Приземлился он в палисаднике, среди цветов. Ватага мужчин наперегонки кинулась к нему, чтобы помочь Тэнасе свершить полет в обратную сторону.

Жаль, что отсутствовали красные кушаки! После ожесточенного сражения с Ханей-Маней, если вы помните, Тома Алимош собрал свои внутренности, затянувшись потуже кушаком, и снова ринулся в битву. Так было в старину.

Теперь мы носим пояса, и хоть ты и перестегнешь его на другую дырку, но пояс тонковат и впечатления не производит. Да, что ни говорите, а с красными кушаками было бы совсем другое дело. Да если еще в придачу черная кушма!..

Линяют обычаи. Теряют свой аромат. В кодрах, у Котлэбуги, черные кушмы служили надежной маскировкой. Говорят, турки от них заболели куриной слепотой. Уж как они ни пытались выкрутиться из создавшегося грозного положения, но куда там! Хлебнули горя. А тут еще наступил тот памятный мороз. Целое войско погрузилось в сугробы снега, но молдаване сумели-таки окружить противника. Тогда туркам оставалось забить коней, а самим залезть в теплые туши, чтоб спастись. Ох, ох, ох, бедная страна Молдавия, через какие испытания пришлось тебе пройти! Ржавеют в своей земле палицы, булавы, пищали, копья, огнестрелы и даже пушки. Ведь и в летописи записано: «…и отпустили все разом огонь и пушки в них. И так падали турки, будто падали спелые груши с дерева, когда его трясут люди». В послеобеденное время этого воскресенья силы тратились всуе, больше ради гулянья.

Однако бойцы были поделены на два лагеря, как и полагается по обычаю. Сосед Томы Викола, что живет выше его дома, и сосед, что ниже, оба перекинулись на сторону Тэнасе Стойка (как видите, тут тоже ничего нового: соседи испокон веков не терпят тебя, будь ты хоть со звездой во лбу), а Тома Викол, сыновья и зять Траян составили другой лагерь. Только я и худощавый парень с заячьей губой, уединившись возле сарайчика, который использовался под летнюю кухню, следили за развитием битвы, озаряемой последними отблесками солнца.

Тут, прямо из бочки, можно было прополоскать рот кружкой простого вина.

От топота и толкотни вздрагивала земля. Бой разгорался. Вдруг Тома Викол отделился от кучи тел (Тэнасе уже в седьмой раз летел через забор), встряхивая каменными плечами, приблизился к нам.

– Ну, видали, как я его махнул? – задыхаясь, спросил Тома и залпом выпил кувшин вина. – Тэнасе не знает, кто ему наподдал такого пинка!

И Тома, набравшись сил и затянув ремень потуже, вновь ринулся в бучу.

Женщины в это время спокойно занимались своими делами. Жена Траяна сидела на завалинке и кормила грудью младенца. Касандра, теща Тэнасе, убирала со стола тарелки и приборы. Молчаливая Зиновия пошла доить корову. Никто из женщин не выказал и признаков беспокойства, боже упаси! Нынче и женщины не те, скроены по другим меркам. Напрасно мы вытаскиваем на свет старинные былины, в которых преобладала гипербола. Судите сами: в одной из баллад Груя Новак грустит, что не может жениться, потому что этой женитьбе препятствует дикая девушка «из степи Тираса, около моря». А и в самом деле, тут призадумаешься, коли была та девушка «спиной – как гумно, и головой – как стог сена», и были у нее «губы – как окорока, глаза – как овчинки, руки – как бревна». Теперь подобную девушку и со свечой не найти. Наши молодицы тоненькие, как тростник, слабые существа, потому и оставляют мужчин резвиться, как им того хочется.

А в конце концов, как бы мы ни углублялись в прошлое, сколько бы ни ворошили традиции и обычаи, сколько бы ни предъявляли требований к тем или другим Легациям, а уж если говорить по совести, то родила Легация своему Тэнасе шестерых богатырей – глазастых и носатых, вылитых Тэнасе. И что из того, что Тэнасе не верит ей, бранит, случается, и поколотит, так все это происходит от его «чокнутости», от его же испорченности. Ну, а если что и бывало в те времена, когда Летиция была еще молодой и привлекательной, то Тэнасе, если он помнит и уважает наши традиции, следует придерживаться «Молдавской Правилы» от 1646 года, где ясно и недвусмысленно записано, что муж имеет право убить свою жену, ежели поймает ее с любовником, и «предпочитает не мириться с ней, а то если помирится с нею, то уже нет времени ее убивати». Тэнасе после стольких лет супружества, да еще с таким многочисленным потомством, должен бы проглотить галушку и помалкивать.

Примерно в таком духе высказывались женщины возле сарайчика, пока драка подметала во дворе пыль. Что я мог возразить?

Собирая в долинах тени, вечер подкрадывался и сюда, на холмы. Жар борьбы погас, толкотня прекратилась.