Директор департамента - [53]

— Вы глубоко заблуждаетесь, джентльмены, — процедил он сквозь зубы. — Вселенский департамент расследований — вот кто высшая власть. — И вдруг заорал во все горло: — Я высшая власть! Я шеф! Я!!!

В этот момент в раю произошло воистину историческое событие. Оно было настолько невероятным, что навсегда врезалось в память его обитателей: померкло солнце, и только что залитые ярким светом кущи погрузились в кромешную тьму.

В помещении комиссии мгновенно, как от электрической искры, вспыхнула потасовка. Обезумевшие от страха, доведенные до отчаяния коллеги Макслотера кинулись чинить над ним самосуд. Торквемада схватил тяжеленный том протоколов департамента расследований и, вознеся его вверх, опустил точно на голову американца. Впрочем, голова оказалась довольно прочной. Поморгав глазами, Макслотер вцепился в кадык на длинной шее Торквемады и лягнул навалившегося сзади.

Носке. Тьер ухватил правую руку американца и старательно выламывал ее из плеча. Одновременно он наносил удары ногами, норовя угодить в пах… Наконец сопротивление Макслотера было сломлено и он запросил пощады.

Вновь засиявшие лучи солнца застали членов комиссии на коленях. Низко склонив головы, они с остервенением молились. Слышался громкий шепот Торквемады: «О милостивый и бессмертный господь наш, да будет воля твоя…» Распластавшийся ниц Тьер, глубоко убежденный в том, что наступил конец того света, во всяком случае для него, исступленно повторял псалмы: «На тебя, господи, уповаю, да не постыжуся вовек. Не отринь души моей, господи. Сохрани меня от силков, поставленных для меня, от тенет беззаконников».

Когда возбужденные и до предела напуганные члены постоянной комиссии обрели способность видеть, они с удивлением обнаружили в кресле председателя… апостола Петра, а рядом с ним — Макиавелли.

— Доброе утро, господа, — миролюбиво произнес седовласый старец. — Прелестное утро, не правда ли?

— Исключительное, — подтвердил улыбающийся Макиавелли, осеняя себя крестным знамением. — Избави нac, господи, от человека злого; сохрани нас от притеснителя. Мы все благодарим бога и искренне радуемся Возвращению вашей светлости к прежней работе.

Главный апостол благосклонно поблагодарил членов комиссии, которые еще только начинали приходить в себя. Он разъяснил, что Вселенскому департаменту расследований и постоянной комиссии по делам иммигрантов предстоит проделать огромную работу по возвращению невинных жертв в божественное ложе. Не всех, конечно, а только тех, кто благочестивым поведением в аду подтвердил свое право на вечное блаженство в райских кущах.

— А для вас, Норман, — апостол повернулся к инспектору иммиграционной службы, — у меня есть приятное поручение. Мне кажется, оно доставит вам удовольствие.

И он вручил инспектору документы на Макслотера, высылаемого за пределы рая единоличным решением всевышнего. В постановлении, отпечатанном на гербовой бумаге и скрепленном печатью с изображением бога работы Микеланджело, говорилось: «Бывшего руководителя американской сыскной службы Генри Макслотера за проявленные в раю тенденции к авантюризму и превышению власти лишить на вечные времена права пребывания в раю, аннулировать его постоянную визу и выдворить за пределы нашего царства».

27

ВСЮ ДОРОГУ до границы Норман шел молча: говорить было не о чем, да и не хотелось. Макслотер плелся сзади и что-то бессвязно бормотал. Иногда до инспектора доносились обрывки фраз: «отвечайте на вопрос», «измена», «виза», «выслать в ад», «я — шеф»…

На границе Норман услышал громоподобные раскаты злорадного смеха.

— Я ждал этого типа, — прорычал дьявол. — Бог правду видит.

Инспектор откашлялся и, стараясь говорить как можно громче, начал:

— В соответствии с параграфом первым статьи 37 Правил внутренней безопасности, утвержденных Вселенским департаментом расследований, передаю вам просителя, заявление которого за номером ГМ-9876-С-543210 пересмотрено и отвергнуто, а его постоянная виза аннулирована на вечные времена.

Норман повернулся, чтобы удалиться, но его остановил властный голос:

— Погодите, инспектор. Ваша миссия еще не окончена. Я запрещаю этому деятелю вступать в мои владения.

Норман пытался что-то возразить, но дьявол не дал ему раскрыть рта, заглушив его жалкий дискант мощным басом.

— Не возражайте! — рявкнул он. — Вы знаете, что я обладаю здесь кое-какими правами. И если в прошлом я неизменно оказывал самый горячий прием всем отверженным вашего царства, то ему, — в это коротенькое местоимение дьявол вложил всю силу веками накопленной ненависти, — ему я не позволю приблизиться к моей территории на пушечный выстрел. Это решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Райского инспектора едва не хватил удар. Он обязан был выполнить приказ всевышнего, но не смог этого сделать. Что же предпринять, чтобы не навлечь на себя высочайший гнев? Ведь Макслотер не иголка, его под куст не упрячешь. Да и разве можно обмануть всевидящее око шефа? Об этом даже думать не положено. Как поступить?

И словно в ответ на тревожные мысли растерявшегося инспектора послышался дьявольский рык:

— Перестаньте паниковать! Прочтите-ка лучше примечание к статье 45 ваших правил.